Завтра в Большом после полугодового перерыва в третий и последний раз показывают балет "Дочь фараона". Самую успешную постановку прошлого сезона снимают в репертуара. Судя по первому — позавчерашнему — спектаклю, против "Дочери" настроена и большая часть труппы. "За" проголосовали зрители.
На первом в этом сезоне представлении "Дочери фараона", которое прошло позавчера, был аншлаг. Публика знала, что дни спектакля сочтены. С начала сентября судьба невинной "Дочери" стала постоянной темой всех публикаций, посвященных Большому театру. Именно тогда новый художественный руководитель Большого Геннадий Рождественский заклеймил балет за "безобразную музыку" и "китчевое либретто" и распорядился снять его с афиши. Комизм ситуации в том, что эта постановка француза Пьера Лакотта (Pierre Lacotte) — первый за сто лет опыт сотрудничества Большого с западным хореографом такого уровня и лучшее приобретение театра за последние десятилетия.
Почти 140 лет назад "Дочь фараона" стала трамплином для блистательной карьеры Мариуса Петипа. За пять безумных постановочных недель честолюбивый француз изготовил зрелище, равного которому императорская сцена не знала. С появлением "Дочери фараона" родился жанр балета-феерии — буйного порождения эклектики 1860-х. Запутанную историю про то, как английский путешественник, скрываясь от песчаной бури в египетской пирамиде, накурился опиума, представил себя древним египтянином и влюбился в мумию из пирамиды, никто никогда не принимал всерьез. Сюжетные перипетии балета лишь скрепляли роскошный парад танцев, обеспечивших "Дочери фараона" шестидесятилетний успех и преданную любовь многих поколений артистов.
Заказав знаменитому французскому стилизатору реконструкцию первого полнометражного балета Петипа, Большой театр сделал, казалось, беспроигрышный выбор, одновременно удовлетворив и отечественную публику, и западных импресарио, и собственных артистов, изголодавшихся по ролям. Театр стал единственным заказчиком и обладателем эксклюзивных прав на спектакль: по контракту в течение трех лет французский хореограф не имеет права ставить этот балет ни в какой другой труппе. Надо сказать, жест Большого произвел на балетный мир впечатление: заревновавшая Парижская опера тут же заказала Лакотту собственный эксклюзив — "Пахиту" того же Петипа.
На премьере оказалось, что лакоттовская "Дочь фараона" — скорее вольная фантазия на темы старинной классики, чем научная стилизация. Тем не менее это типичный балет прошлого века, спектакль для гурманов и знатоков. Архаичные декорации египетских дворцов, пирамид и прочих циклопических сооружений. Парад роскошных костюмов (числом более 500) в духе французской Второй империи. Наивная пантомима — тот самый разговор жестов, который так старательно вытравлял из классики советский балетный театр. Водопад разнообразных танцевальных форм, канувших в Лету вместе с ХIХ веком. Хореографическая лексика, основанная на французской классической школе с ее изысканным педантизмом, живыми темпами и преувеличенным вниманием к деталям. Именно освоение непривычной техники разбудило русских артистов, заставив трансформировать давно сложившийся стиль. И именно "Дочь фараона" обнаружила в театре целую когорту первоклассных молодых солистов.
После шестимесячного перерыва, угодив из фаворитов в отверженные, "Дочь фараона" изрядно изменилась. Опальный спектакль саботировали самые консервативные и законопослушные подразделения театра — оркестр и кордебалет. Что только не вытворяли в своей яме консерваторские мужи под управлением Александра Сотникова, доказывая, что музыка Пуни никуда не годится: медные пускали "петухов", струнные тихо умирали, ударные ухали невпопад. На сцене по-своему старался кордебалет: танцевали вполноги, вступали вразнобой, темпа и линий не держали вовсе.
Спасали положение солисты всех рангов. Все вариации от первого до последнего акта были исполнены безукоризненно. Премьер Сергей Филин напоследок раскрепостился, отчего его обычная виртуозность лишь возросла: такого изящества туров и пируэтов, легкости заносок, такой точности позиций Москва еще долго не увидит. Блистательная Мария Александрова прощалась со своей, быть может, лучшей партией — служанки Рамзеи: эти взрывные па-де-ша, стремительная скороговорка мелких па, ювелирная отделка деталей останутся лишь в памяти балетоманов.
Публика, игнорируя неполадки, приняла "Дочь фараона" с царскими почестями и финальной овацией. Однако в театре, привыкшем к единоначалию, спектакль уже похоронили — как только уяснили бескомпромиссную позицию господина Рождественского. Худрук балета Борис Акимов, рискнувший было высказаться в том смысле, что "еще не все потеряно", ужаснулся собственной смелости, увидев свою реплику опубликованной. "Золотая маска" отправила в театр петицию с просьбой показать спектакль в фестивальные дни. Театр ждет окончательного приговора своего руководителя. Господин же Рождественский впервые увидит чужую "Дочь" только завтра.
ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА