На прошлой неделе, 15 апреля, в рамках программы Французского университетского колледжа состоялась лекция Жана Бодрийяра "Город и насилие". Это первая и пока единственная в Москве лекция одного из самых знаменитых современных философов, человека, глазами которого мы давно уже — даже если не читали его книг — смотрим на современную цивилизацию. Копия и репродукция, виртуальность и интерактивность, симуляция реальности и ее утрата, власть средств массовой информации и "экстаз коммуникации" — главные темы Бодрийяра, его "визитные карточки".
Вряд ли эта небольшая (45 минут) лекция могла много прибавить к той картине современного мира, которую составили по трудам Бодрийяра его постоянные читатели. Отталкиваясь на этот раз от названия фильма Мэтью Кассовица "Ненависть", философ рассказал о том, как большие города, концентрируя людей до "критической массы", порождают ненависть — единственный шанс обрести Другого и тем самым спасти самого себя от всеобщего безразличия. В рамках темы нашлось место и традиционным для философа концепциям "виртуальности" ("ненависть как виртуальная форма насилия") и "конца истории", который наступает не как "окончательное решение всех проблем", а как осознание их "окончательного нерешения". Трех понятий, ассоциирующихся в России с именем Бодрийяра ("симулякр", "гиперреальность" и "постмодернизм"), он счастливо избежал.
Прежде чем заняться анализом феномена современной ненависти, Бодрийяр описал нашу цивилизацию как механизм производства отбросов в постоянном экстазе потребления. Избыточное население, избыточная культура, избыточная информация — все превращается в отбросы, одновременно не прекращая увеличиваться в объеме. Он определил музеи и аэропорты, места скопления туристов, как точки разрушения структуры города. Парадоксальным образом к подобным точкам может быть отнесена и аудитория, в которой проходила лекция заезжей знаменитости. Подобно тому, как турист жаждет ознакомиться с городом за полдня, а зритель теленовостей узнать о событиях в мире за 15 минут, слушатель подобной лекции в глубине души надеется за академический час впитать основные положения той или иной философской системы, чем превращает лектора из мыслителя в поп-фигуру: если не в рок-музыканта, то по крайней мере в модного художника. Правда, в отличие от лекций Жака Деррида, организованных два года назад тем же колледжем, на выступлении Бодрийяра представители местной арт-тусовки не дарили лектору ажурно вырезанных валенок и других произведений: подношения ограничились записками с вопросами.
Ответы на них в наибольшей степени соответствуют описанной выше схеме потребления философии. Это, можно сказать, хот-доги философии, ответы "с пылу, с жару", всегда свежие, но вместе с тем с неизбежностью поставленные на конвейер в результате многочисленности гастрольных лекций. В этом искусстве fast philosophy, по аналогии с fast food, Жан Бодрийяр показал себя настоящим мастером. На вопрос о Зюганове он в двух словах описал коммунизм как форму катастрофы, доводящей до крайности все идеалы, и напомнил, что его второе пришествие может быть только пародийным, а в ответ на просьбу конкретизировать смысл употребляемого им местоимения "мы" ответил, что в наше время никакое личное местоимение уже не является личным. Вопрос "в моде ли все еще постмодернизм?" вызвал у мэтра постмодернистской теории вздох: "К сожалению, да". И словно извиняясь, он пояснил: "Это ведь не концепция и не идея, и не мы это изобрели". Даже неверные переводы невнятных вопросов не вредили остроумию ответов: "Я был бы рад встретить Антихриста, я бы задал ему пару вопросов. Но лучше по факсу. Так безопаснее. Впрочем, так же я поступил бы и с Христом".
Именно отвечая, мэтр изрек нечто, напоминающее кредо: "Я не задумываюсь о том, как изменить ситуацию. Я ее просто описываю". Еще более лапидарен был Бодрийяр в ответе на вопрос о "ненависти к ненависти" и неприятии расизма. Приведя цитату из Вальтера Беньямина ("фашизм состоит из собственно фашизма и антифашизма"), он напомнил, что все можно рассматривать с точки зрения идеологии, но это лишено аналитической и нравственной ценности: "Я стою на позициях радикального неприятия расизма и антирасизма". Поглядев в переполненный зал, философ добавил: "Я очень не люблю массы".
СЕРГЕЙ Ъ-КУЗНЕЦОВ