Каникулярное затишье нимало не ослабило кипучую энергию московской муниципии, и она по-прежнему всецело поглощена старинной русской забавой — борьбой с Чубайсом. На сей раз пресс-центр мэрии установил, что Чубайс вступил в преступный сговор с вице-премьером Александром Заверюхой и министром экономики Евгением Ясиным, "чтобы люди не смогли купить продуктов первой необходимости, голодали и в ходе голосования высказали недоверие нынешней власти", причем согласно пояснениям мэра Лужкова, главный заговорщик, т. е. первый вице-премьер и сознательно преследует цель "развалить экономику государства через внутреннюю контрреволюцию".
Таким образом, коварным контрреволюционерам Заверюхе, Чубайсу и Ясину противостоят пламенные революционеры в образе правительства г. Москвы и лиц, связанных с ним клиентельными отношениями. Отчасти это верно: пресса столичной мэрии громит федеральные власти с необычайным революционным задором — "но, как прежде, в строю комсомольцы двадцатого года", — да и самого мэра трудно упрекнуть в недостатке революционного пыла. Обличаемая пламенными революционерами федеральная исполнительная власть тем самым по определению является контрреволюционной — как и вообще всякая власть, стремящаяся к самосохранению. Правда, мэрия попутно установила, что организаторы голода, т. е. все те же Чубайс & Co. желают также побудить граждан голосовать против "нынешней власти", т. е. против самих себя же, а это плохо вяжется с предположением о том, что федеральная власть стремиться к самосохранению, т. е. к контрреволюции. Противоречие можно разрешить, если предположить, что Лужков пользуется не современным языком, а более архаичной терминологией — в Уголовном кодексе 1926 года 58-я статья посвящена как раз контрреволюционным деяниям, причем понятие контрреволюционности толковалось необычайно расширительным образом — по итогам применения всеподметающей 58-й статьи счет контрреволюционеров в СССР пошел на десятки миллионов. Естественно, это порождало и некоторые недоразумения — как в случае, когда неграмотная деревенская баба, осужденная по контрреволюционной статье, уже в лагере долго недоумевала, отчего это прокурор называл ее "конным милиционером". Наслушавшись лужковских инвектив, простодушные Заверюха с Ясиным тоже могут удивиться, зачем правительство г. Москвы именует их конными милиционерами — ну да свободолюбивая столичная пресса им все объяснит.
Из агиографических трудов, посвященных В. И. Ленину, известно, что основоположник сочетал революционную непримиримость к врагам с ленинской чуткостью к соратникам. Будущий лужковский агиограф также отметит, что "он к товарищу милел людскою лаской, он к врагу вставал железа тверже", — отвергая все наветы, адресованные советнику мэрии по культуре Иосифу Кобзону, милеющий людскою лаской мэр указал: "Я, зная Кобзона, полностью исключаю такое. Он очень добрый человек, который стремится помочь ближнему. Нечистоплотности, 'теневки' у Кобзона нет".
Читатели известной книги американского писателя Марио Пьюзо могут заметить, что, с точки зрения членов семьи Корлеоне, Дон Вито Корлеоне также был "очень добрый человек, который стремится помочь ближнему", из чего, впрочем, еще не следовало, что никакой "теневки" за Доном не было. Но чрезмерный педантизм чужд столичным мастерам культуры, и видные артисты Алла Пугачева, Станислав Говорухин, Игорь Крутой, Александр Абдулов, Юлий Гусман, Ролан Быков, Михаил Ульянов и др. (всего 53 артиста) обратились к президенту РФ с открытым письмом, где с тревогой указали, что "некоторые СМИ, проводящие злобную кампанию клеветы и наветов, на основании слухов и домыслов бездоказательно порочат имя одного из лучших представителей российской творческой интеллигенции. Дело дошло до того, что отравленной слюной ненависти ему приклеен ярлык мафиози". Отметив, что травля Кобзона "очень напоминает о временах тоталитарных", артисты задаются вопросом: "Можно ли терпеть подобное преступление против нравственности?" и настоятельно призывают президента "употребить свое влияние и авторитет и прекратить злобную кампанию клеветы по отношению к артисту, педагогу, общественному деятелю и патриоту".
Когда держатель казино Александр Абдулов или же иные артисты, удовлетворяющие культурные потребности братвы, исполняются священной ненависти к тоталитаризму, их гнев праведен и понятен, однако единственный клеветник Кобзона, который открытым текстом высказал предположение о причастности патриота и педагога к наркобизнесу, — это Госдеп США, и неясно, зачем артисты обращаются к президенту Ельцину — уместнее было бы, дополнительно заручившись подписью Фрэнка Синатры, обратиться прямо к президенту Клинтону, дабы тот, намылив шею госсекретарю Кристоферу, прекратил раздуваемую Госдепом "злобную кампанию клеветы". Что же касается дел внутренних, то "отравленной слюной ненависти" исполнены разве что циркулирующие в частных беседах слухи касательно некоторых аспектов деятельности педагога и патриота, а публикаций, открыто называющих Кобзона мафиози, в российских СМИ не наблюдается. Вероятно, в видах борьбы с призраками тоталитарного прошлого артисты предписывают президенту РФ сурово карать распространителей контрреволюционных слухов. Момент для борьбы с тоталитаризмом артисты выбрали вполне кстати, ибо и премьер-министр РФ на днях указал, что в России сложилась чрезвычайная ситуация с преступностью, поэтому для ее разрешения должны быть использованы чрезвычайные средства и "без крутых мер нам не обойтись". Несомненно, в ближайшее время к клевещущим на Кобзона преступникам против нравственности эти давно назревшие крутые меры будут приняты.
Тем не менее вслед за артистами, почему-то обратившимися к президенту РФ, а не США, оригинальную методику адресации применил и другой борец с ядовитой клеветой — начальник главного управления общественно-политической информации администрации президента Белоруссии Владимир Заметалин, обратившийся с воззванием к заместителю председателя Думы Геннадию Селезневу. Полковник Заметалин указал, что российская печать объявила "информационную войну в отношении всенародно избранного президента суверенной Белоруссии Александра Лукашенко — в ряде газет открыто дискредитируется личность главы Белоруссии и его политика", и предупредил, что "если соответствующие госструктуры РФ к подобным политическим действиям определенных СМИ будут относиться с недопустимой безучастностью, белорусская сторона будет вынуждена рассмотреть вопрос о расторжении договоров по распространению в Белоруссии определенных периодических изданий".
Само по себе заметалинское послание вполне традиционно. Власти СССР также периодически учиняли протест западным державам по поводу раздуваемой в буржуазной прессе разнузданной антисоветской свистопляски. Но свистопляска (она же свобода слова), несмотря на протесты, никак не взнуздывалась, и поэтому жители СССР могли знакомиться с западной некоммунистической прессой только в спецхране, имея надлежащий допуск. Для русских, может быть, и лестно, что российская пресса по отношению к ряду частей бывшего СССР исполняет роль западной прессы в брежневском СССР, однако самодовольство смешивается с некоторым удивлением: советские власти, борясь со свистопляской, хотя бы правильно адресовывали свои бесплодные протесты — в МИД соответствующей страны, а буржуазные парламенты оставляли в покое. Лукашенкин способ борьбы со свистопляской более удивителен, ибо замспикера нижней палаты при всем желании не может оберечь президента суверенной Беларуси — авторитарная конституция 1993 года никак не позволяет. Очевидно, поправки, внесенные в старую советскую методику, объясняются тем, что Селезнев — замспикера от фракции КПРФ и к тому же бывший главный редактор газеты "Правда", т. е. испытанный боец идеологического фронта. Белорусские товарищи рассудили, что кому, как не коммунисту и тем более правдисту привести прессу в порядок — и в данном случае имел место дружеский обмен мнениями между представителями братских компартий. Но только в братские времена выволочки делались исключительно из Москвы, а теперь субординация перевернулась, и строгая партийная накачка поступает из Минска. Это доказывает правоту лукашенкиных слов о том, что именно Беларусь отныне является центром славянского (Лукашенко хотел сказать "советского". — Ъ) мира.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ