Поступившее в рассылку в начале марта постановление правительства #209 "О регулировании доступа к системе магистральных нефтепроводов..." (текст документа см. на стр. 80) не только отдает права на доступ к трубопроводам в руки производителей нефти, но и позволяет торговать этими правами.
Напомним: отмена квот и лицензий на экспорт нефти (на чем настаивал МВФ, угрожая отказом в кредитах) должна была произойти с 1 января 1995 года. Так и вышло. Но постановление правительства по этому поводу (#1446) было принято 31 декабря 1994 года, и экспортеры до последнего момента не знали о своей грядущей судьбе почти ничего. Отсюда многие сделали вывод, что кардинальных перемен в порядке экспорта нефти все же не произойдет. Не тут-то было: правительство изменило этот порядок самым решительным образом. Зато никаких процедур его реализации не предусмотрело, предоставив экспортерам и чиновникам руководствоваться в своей деятельности невнятными декларациями типа "исходя из принципа равнодоступности, пропорционально объемам добычи". Которые каждый понимал по-своему.
Прежде всего возник вопрос о том, сколько именно нефти можно будет теперь направлять на экспорт. Наибольшее количество приверженцев завоевала версия о 35% добычи. Это число возникло из элементарных арифметических вычислений по формуле (пропускная способность нефтепроводов минус экспорт совместных предприятий)/объем добычи российских предприятий. Результат этих расчетов, не закрепленный ни одним документом, приобрел почти официальный статус — его даже приводили на пресс-конференциях. Но окончательно узаконить какую-либо цифру экспорта было все равно невозможно: МВФ усмотрел в том попытку вернуть одиозные квоты.
"Теперь на нас упражняются..."
Свобода толкований новогоднего постановления объяснялась его несвободой от недоделок. Дело в том, что с осени прошлого года и до конца декабря вокруг изменений правил экспорта нефти кипела нешуточная борьба между МВЭС, Минтопэнерго и МВФ (хроника этой борьбы подробно велась, например, в Ъ-Daily). МВФ желал видеть российский экспорт совершенно свободным от квот, льгот, лицензий и спецэкспортеров, МВЭС же пыталось сохранить хотя бы спецэкспортеров — как инструмент своего влияния на экспорт. Минтопэнерго настаивало, чтобы право экспорта имели лишь производители, а квоты — сохранить (иначе делить будет нечего). У МВФ был сильный аргумент размером в $6 млрд, но и министров было не обойти.
В результате протянули до последнего, и то, что приняли 31 декабря, представляло собой, как теперь очевидно, весьма слабый вариант компромисса. Как обычно бывает при попытке угодить всем, никто не был удовлетворен, и более всех — экспортеры. Вот как прокомментировал сложившуюся в начале года ситуацию представитель одной из фирм-спецэкспортеров: "То, что творится начиная с января месяца в связи с экспортом нефти, — вопиющее безобразие: по нашим сведениям, за первые два месяца Россия экспортировала лишь 45% от уровня двух месяцев прошлого года. Статистика же Минтопэнерго, говорящая о быстром росте экспорта в нынешнем году, лукавит: туда просто включили объемы, оформленные по старому порядку, но прокачанные после Нового года. Впрочем, чему удивляться: правительство приняло постановление, не предусмотрев никакого механизма его реализации. Ну скажите мне, что такое 'свободный доступ' к трубе? Декларативно понятно, с больших высот понятно, практически — нет. Вот теперь на нас и упражняются — пустить-непустить в график прокачки".
Наш собеседник имеет в виду вот что. Постановлением #1446 были сняты ограничения экспорта в виде квот и лицензий, но такое естественное и неподдающееся отмене ограничение, как пропускная способность нефтепроводов, конечно же, никуда не делось. Так что хотя в документе и провозглашено всеобщее равное право доступа к экспортному трубопроводу, на всех трубы не хватит. И пока сохраняется разрыв внутренних и внешних цен на нефть, при котором экспортировать этот продукт несравненно выгоднее, чем продавать на внутреннем рынке, давка вокруг трубы гарантирована. По этому поводу один правительственный чиновник выразился так: "Если правы те, кто утверждает, что при распределении экспортных квот процветала коррупция, то справедливо и то, что после принятия нового порядка экспорта нефти центр коррупции просто переместится ко входу в трубу, где борьба пойдет не на жизнь, а на смерть, притом самыми дикими методами".
Порядок доступа к трубопроводам взволновал и вице-президента Татарстана Василия Лихачева. В интервью "Интерфаксу" он высказал опасение, что здесь могут возникнуть споры, которые приведут к возникновению криминальной ситуации, — кому-то предоставят это право первым, кому-то вторым, а кто-то будет искать обходные пути.
Лица же менее официальные, но более близкие к нефтяному экспорту в беседе с корреспондентом Ъ высказались еще конкретнее: "В межведомственной комиссии работают живые люди, и в их решениях неизбежно присутствует субъективный фактор. Поэтому если не будет законных критериев доступа экспортеров к трубопроводам, начнут работать критерии субъективные: чей телец золоченее или чей автомат ближе к затылку". Последствия же наши собеседники предсказывали самые страшные: "Если так будет продолжаться, через месяц мы услышим имена убитых, а через два месяца — о новых авариях нефтепроводов". (Дело в том, что увеличить пропускную способность нефтепровода можно путем повышения давления в трубах, а наши изношенные трубопроводы такого обращения не вынесут.)
Очень своевременное постановление
Но правительство, не дожидаясь стрельбы и аварий, постановлением #209 определило-таки правила и приоритеты доступа к экспортным трубопроводам. Учтя при этом еще одно важное обстоятельство — трубопроводы неодинаковы, и стоимость прокачки по некоторым направлениям такова, что делает экспорт нерентабельным.
По данным АНИ (Агентство нефтяной информации), на 24 февраля средние удельные тарифы на транспортировку 1 тонны нефти на 1 км по территории государств ближнего зарубежья значительно превышали внутренние российские расценки. В России этот показатель в среднем составляет 9,1 руб., в Латвии — 30 руб., в Литве — более 40 руб., на Украине — 28 руб. ("Интерфакс"). После того как Украина, Латвия и Литва в начале года подняли расценки за транзит нефти, единственным приемлемым направлением остался Новороссийск. Уже сейчас невозможно удовлетворить все заявки на экспорт через этот порт, а нефтепровод "Дружба", наоборот, хронически недогружен.
В пункте 1 принятого постановления сказано, что если объем заявок на экспорт от производителей не превышает пропускной способности конкретной транспортной системы, все эти заявки должны быть выполнены полностью. К перегруженной же транспортной системе права доступа распределяются среди производителей пропорционально объемам их добычи.
Как видим, речь в "постановлении о трубе" идет только о производителе, а не о грузоотправителе. Тем самым от трубы отлучили нефтяных трейдеров, сохранив доступ к ней только нефтепромышленникам. К тому же, хотя в постановлении и говорится о пресловутой равнодоступности трубопроводов, некоторые приоритеты все же расставлены. "Равнее" других стали предприятия с иностранными инвестициями, поставляющие на экспорт собственную продукцию, а также экспортеры, осуществляющие поставки по межправительственным обязательствам. Права доступа к трубе будут распределяться для них в первую очередь, а другие получат, что останется.
Возникает, однако, вопрос. Поставки по межправительственным обязательствам возложены на трейдеров, так как же они теперь получат право прокачки? Кое-какой ответ на него в постановлении содержится: в пункте 2 сказано о возможности передачи (продажи, уступки) прав доступа к транспортным системам. Это означает, что в цепочке торговли нефтью появится еще один посредник, который, продавая свое право на трубу, и будет определять "рыночную" цену прокачки (между тем система нефтепроводов считается естественной монополией, и цены на прокачку регулируются государством). У трейдеров же остается единственный выход: платить этому посреднику. И не зря в пункте 2, в отличие от пункта 1, вместо слова "производитель" (или, например, "грузоотправитель") употреблена расплывчатая формулировка "хозяйствующий субъект". Из нее следует, что право прокачки можно покупать, продавать и перепродавать вне зависимости от намерений и возможностей им воспользоваться.
Бросайте деньги в трубу
Зато теперь у крупных финансовых структур появится новый объект выгодного вложения денег: пунктом 6 постановления правительство поручило Минэкономики и Минфину озаботиться привлечением частных (в том числе иностранных) инвестиций для реконструкции и строительства новых нефтепроводов и терминалов в морских портах. Кстати, как уверяют специалисты, в России есть хорошие технологии скоростного строительства нефтепроводов. И, как недавно сообщил на пресс-конференции в Лондоне министр внешних экономических связей Олег Давыдов, сейчас форсируется подготовка и реализация двух крупных проектов в области транспортировки нефти. Это трубопровод Кириши--Порвоо, который позволит дополнительно вывозить до 40 млн тонн нефти в год, и Каспийский трубопровод, через который можно увеличить поставку топлива на терминалы Новороссийского порта на 20 млн тонн.
Последствия
Итак, каковы могут быть последствия реформирования нефтяного экспорта? Благодаря отмене с 25 марта института спецэкспортеров (текст указа см. на стр. 77) экспортом нефти теоретически может заниматься любой. Однако, в соответствии с постановлением #209, право доступа к трубопроводу имеют только производители. В принципе, тут есть определенный резон: не допустить к экспорту нефти — делу, важнейшему для государственной экономики и политики, — случайных людей. Однако с водой выплеснули и младенца: отлученными от трубы оказались и трейдеры. А среди них есть очень опытные и квалифицированные нефтяные торговцы, завоевавшие авторитет не только в России, но и в мире. Теперь у них осталось два пути: либо слиться с нефтедобывающими компаниями, либо покупать у них право прокачки. В любом случае их работа сильно осложнится.
Специалисты предсказывают также дестабилизацию рынка нефти из-за выхода на него большого количества неквалифицированных торговцев — нефтепромышленников: занимаясь не своим делом, они не смогут удержать высокий уровень контрактных цен, что отразится и на поступлениях в бюджет.
Татьяна Лысова