Экономическая часть послания президента Федеральному собранию более чем примечательна. Она почти сенсационна. Из нее следует, что отступление государства — "рыночные реформы" — оказалось временным. Создание базы экономического подъема, стратегический поворот к экономическому оживлению связывается в этом году с активизацией государственного регулирования и выдвижением новых приоритетов в инвестиционной политике.
Экономическая политика: принципиальная смена ориентиров
При ближайшем рассмотрении новое послание свидетельствует о принципиальной смене ориентиров экономической политики. Причем смене совершенно логичной. Фактически до сих пор экономическая политика в России (впрочем, как и в других реформируемых странах) исходила из весьма простой идеи. Государство должно отказаться от своей ключевой роли в экономике, и одно это обеспечит выход из кризиса и возобновление экономического роста. Предполагалось, что на смену государственной экономике быстро придет экономика частная. В сущности, именно это всегда имелось в виду под "рыночными реформами". В пользу этой идеи говорило одно существенное обстоятельство — государство в условиях бюджетно-финансового кризиса действительно не могло позволить себе вмешательство в экономику в прежних масштабах.
Вполне естественно, что главным показателем экономических реформ выступала бюджетно-финансовая стабилизация и приватизация. Причем и первая и вторая были тесно увязаны: государство сокращает бюджетные расходы и отказывается от бремени поддержки неэффективных госпредприятий. Тем самым уменьшается бюджетный дефицит и, соответственно, снижается инфляция. Фактически предполагалось, что этим-то государство свою задачу и исчерпывает, а частные инвестиции (в том числе и иностранные) придут на смену господдержке автоматически.
Прошлогоднее президентское послание является ярким примером подобной "политики реформ". Не случайно основной его темой было смягчение "социальных последствий реформы", вызванных массированным сокращением госрасходов. Проблема ставилась в плоскости повышения эффективности бюджетных затрат на социальную сферу при стратегической задаче минимизации государственных расходов вообще. Оказалось, однако, что послание-94 было не только ярким, но и последним примером такой экономической политики.
Послание-95 рождалось в принципиально новой обстановке. Постепенно выяснилось (опять-таки, не только в России, но и в других странах, переживающих период рыночного реформирования), что частные инвестиции не спешат приходить на смену государственным. В стране кризисной государственной экономики национальному крупному частному капиталу в принципе неоткуда взяться, а иностранные инвесторы не проявляют особого интереса к большинству неэффективных отраслей. Именно поэтому главная идея послания предстает по сравнению с прошлым годом в совершенно новом виде — государство должно не отказываться от своей роли (то есть не увлекаться экономическими реформами в их прежнем понимании), а наоборот, активизироваться и прямо вспомнить о своем участии в инвестиционном процессе. Примечательно содержащееся в новом послании признание: пока приватизация лишь освободила государство от расходов на поддержку предприятий, но необходимо еще найти для них инвесторов. В послании недвусмысленно дается понять, что частные инвестиции, конечно, необходимо всячески привлекать, но если их по тем или иным причинам нет, государство не должно стесняться и попросту заменить частного инвестора.
Особо сократить бюджетные расходы не удавалось и в прошлом году — не случайно в новом послании откровенно признается, что планы резкого снижения инфляции не удались. Теперь же задачи сокращения расходов и не акцентируются. Разумеется, в новом послании вновь говорится о необходимости снижения инфляции — иначе трудно говорить о каком-либо стимулировании частных инвестиций. Но теперь предполагается, что инфляцию можно победить за счет "жесткой финансовой политики", под которой, как ни странно, реально понимается не снижение бюджетных расходов и уменьшение дефицита, а всего лишь новые методы финансирования этого дефицита — за счет иностранных займов и размещения ценных бумаг. Бюджетные проблемы, таким образом, вроде бы и решаются (именно "вроде бы" поскольку специалисты Минфина не рассчитывают за счет эмиссии государственных ценных бумаг покрыть и половины той суммы бюджетного дефицита, которую планируется профинансировать за счет этого доходного источника). Тем не менее, с формальной точки зрения можно заняться непосредственно инвестициями.
Возникает вопрос, куда же направить государственные и частные инвестиции, о которых так много говорится в послании. И на него дается весьма простой ответ — в поддержку высокотехнологичных производств, продукция которых может в дальнейшем выйти на мировой рынок. Предполагается, что в результате целенаправленной политики может измениться вся структура экономики — от сырьевой к промышленной специализации. Вполне отдавая себе отчет в неконкурентоспособности национальной промышленности, авторы послания естественно приходят к мысли о необходимости временно закрыть внутренний рынок с помощью "тарифных и нетарифных" мер. Ситуация начинает разительно напоминать опыт экономической политики развивающихся стран 50-60-х годов, когда те решили преодолеть экономическую отсталость с помощью изменения внешнеторговой специализации. Разница только в том, что тогда речь шла о создании (за протекционистскими барьерами) национальной тяжелой промышленности силами только государства (или с государственной помощью стран плановой экономики), а теперь в России — о создании наукоемкой промышленности, причем совместными усилиями государства и гипотетических частных инвесторов.
Новое в экономической политике: риск валютного обнищания
Строго говоря, послание президента оставляет открытым вопрос об источниках инвестиций. Стратегическое решение состоит в создании условий, делающих осмысленными частные инвестиции российских предпринимателей, которые средствами государственного регулирования направлялись бы в признанные приоритетными отрасли.
(Весьма показательной была попытка создания Финансово-инвестиционного консорциума летом 1994 года. Идея состояла в привлечении средств прежде всего коммерческих банков в проекты, отобранные ими же из предложенных Минэкономики, под правительственные гарантии. Осуществиться ей не дала новая волна инфляции.)
Текущая финансовая ситуация не позволяет рассчитывать на снижение инфляционных ожиданий. Провозглашаемое оживление инвестиционного процесса в 1995 году связывается не столько с российскими частными инвестициями, сколько с возвратом к госзаказам (что само по себе никак не антиинфляционная мера, к тому же она не отражена в проекте бюджета), с иностранными кредитами и, может быть, с прямыми инвестициями.
Задача переориентации инвестиций на наукоемкие отрасли и соответствующая смена экспортной ориентации в той же мере амбициозна, сколь и нереальна практически, если ограничить временной горизонт ее решения 1995 годом. Она вряд ли вдохновит и иностранных инвесторов. К тому же, во-первых, доля машин и оборудования в российском экспорте неуклонно падает. Во-вторых, отказ от приоритетной поддержки сырьевого экспорта при протекционизме в отношении внутреннего рынка с расчетом на расширение экспорта готовой продукции — это стратегия, известная как импортзамещение. Опыт стран, уже ее опробовавших, как правило, свидетельствует об одном: рано или поздно все они оставались у разбитого корыта. Конкуренты захватывали их позиции на сырьевых рынках. Сельское хозяйство в лучшем случае по-прежнему оставалось в архаичном состоянии. Подъем новых промышленных отраслей не получался хотя бы потому, что стратегия импортзамещения не приносит (по крайней мере на первых порах) валютных поступлений — наоборот, она требует валютных вливаний.
Что же в итоге? Не будем излишне запальчивыми и признаем, что стратегический внешнеэкономический поворот может все-таки состояться. Правда, обусловлен он весьма маловероятным фактором получения Россией крупных внешних кредитов и инвестиций. Тем не менее даже в этом гипотетическом случае финансовая система России получит бомбу замедленного действия: кредиты рано или поздно придется возвращать. Поэтому более правдоподобным представляется следующий вывод: послание лишь провозглашает лозунг, который если и будет реализован, то в весьма отдаленной перспективе. Или не будет реализован вообще.
ОТДЕЛ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ