Вечные темы в премьерах Берлинского кинофестиваля

На Берлинале прошло еще несколько громких конкурсных показов. Представленные фильмы, снятые известными режиссерами — немецкими, американскими и латиноамериканскими,— совсем не похожи ни по темам, ни по жанрам, ни по эпохе действия. И тем не менее общее в структуре многих из них обнаружила Елена Плахова.

Фильм Кристиана Петцольда «Ундина» — современная версия «Русалочки». Главная героиня работает экскурсоводом и посвящает гостей Берлина в подробности его архитектурной истории, иллюстрируя их на большой модели немецкой столицы. Именно эта как будто бы второстепенная линия фильма оказывается самой увлекательной. А занимающий центральное место сюжет городской сказки с судьбоносными встречами, любовью, предательством и местью проваливается в холодный формализм. Дело не спасают ни играющий эффектную роль водолаза модный артист Франц Роговски, ни выступающая его партнершей Паула Бер, вполне себе неплохая артистка. Сыграть отношения так, чтобы в них можно было поверить даже со скидкой на сказочный жанр, исполнителям не удается. И в ключевой любовной сцене героине приходится читать партнеру лекцию по архитектуре: в ней больше эротики, чем в объятиях влюбленных.

Кристиан Петцольд принадлежит к берлинской школе кино эпохи воссоединения Германии и постмодерна. В прежних фильмах он снимал красавицу Нину Хосс (лет десять назад наверняка она сыграла бы Ундину), в лице Паулы Бер режиссер нашел ей более молодую, но неадекватную замену. А Хосс снялась вместе с Ларсом Айдингером в картине «Сестренка», поставленной режиссерским дуэтом — Стефани Шуа и Вероникой Реймонд. Их персонажи — разнополые близнецы, брат смертельно болен, сестра жертвует всем, чтобы продлить его дни. Мелодрама была бы нарочитой и чрезмерной, если бы не два больших актера. Ларс Айдингер играючи воплощается в звезду берлинского театра «Шаубюне», которой и является в жизни, добавить к характеристике персонажа несколько штрихов (типа, что он гей) ему ничего не стоит. Великолепна Нина Хосс в образе современной Электры, впрочем, авторы фильма проводят другую классическую параллель, и опять из области сказки,— это «Гензель и Гретель» братьев Гримм.

Если не сказкой в чистом виде, то фольклором явно вдохновлялись авторы бразильского фильма «Все мертвецы» Марко Дутра и Каэтано Готардо, но история распада семьи и деградации класса не поднялась выше уровня приличного сериала. А аргентинка Наталия Мета вообще провалилась с картиной «Чужак» — неуклюжей попыткой соединить хоррор и феминистскую комедию а-ля Альмодовар.

Зато не менее амбициозную жанрово-стилистическую задачу удалось решить Джозефине Деккер в фильме «Ширли». Загримированный под байопик про писательницу Ширли Джексон, которую в Америке почитают классиком хоррора, он на самом деле превратился в детектив, героиня которого является одновременно его автором. Сама Ширли, толстая, желчная, маниакально увязшая в творчестве (отменная работа актрисы Элизабет Мосс), предстает в тандеме со своим мужем Стэнли Хайменом, профессором литературы, циником и, вообще-то, подозрительным типом. В доме эксцентричной пары поселяется другая — юная беременная красотка Роуз с мужем Фредом, диссертантом кафедры, которой заведует хозяин. Мрачная атмосфера запущенного богемного жилища подчеркивает душевный хаос, обуревающий героев. Сложные отношения в этом четырехугольнике прочерчены без нажима, что оставляет свободу интерпретации, но независимо от нее увлекает вихрем подавленных эмоций, вырывающихся наружу вопреки общественным табу (дело происходит более полувека назад). И вновь мы видим, что моделью для этого построения становится сказка — на сей раз, несомненно, готическая.

При всем обаянии сказок кино, к счастью, живет не только ими. Совсем не сказочный мир предстает в фильме «Никогда / редко / иногда / всегда» Элайзы Хитман. Его мировая премьера состоялась на фестивале «Санденс», а в берлинском конкурсе он один из главных претендентов на «Золотого медведя». Сюжетно этот фильм напоминает даже длинным перечислительным названием знаменитый румынский «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу. Две девушки едут из пенсильванской глуши в Нью-Йорк, где одной из них предстоит втайне от родителей и окружения сделать аборт. Поразительно, насколько оба прекрасных фильма похожи и непохожи. В отличие от жестокосердной Румынии времен Чаушеску, американские девушки живут в мире гуманизированном и социально приемлемом. Однако это не избавляет их от травм и проблем, корень которых уходит в консервативную почву даже самого прогрессивного общества. И тут уже не до сказок, автор картины стремится докопаться до последней правды, прямиком ставя вопросы от «никогда?» до «всегда?».