Визитная карточка

«Я должна действовать — иначе я не могу спать»,— призналась как-то Грета Тунберг в одном из своих интервью

В соцсетях Грета Тунберг — давно уже тема. Одни восхищаются ее и сравнивают с самой Жанной д’Арк. Любопытно, что первым сделал это епископ Берлина Хайнер Кох: он заявил, что Грета, подобно Орлеанской деве, ведет народ на борьбу за спасение климата. Речь, впрочем, давно уже не о Швеции и не о Германии: многотысячные демонстрации школьников в защиту климата (Fridays for Future), инициатором которых стала Грета Тунберг, проходят в 120 странах мира.

Само собой, ее ругают и как прогульщицу, которая использует лозунги борьбы за экологию, маскируя нежелание учиться и вдохновляя и без того нерадивую молодежь на участие в глобальном Празднике непослушания. Что касается самих прогульщиков, то их число множится: после того как шведская экоактивистка объявилась на ВЭФ-2019 в Давосе, чуть не в каждом кантоне Швейцарии есть своя Грета — так, от Базеля в молодежной климатической команде на саммите в ООН зажигала Мари-Клер Граф. А между тем в сельской школе из кантона Юра восходит звезда 15-летней Лу Пелло: она объявила за климат забастовку молчания, к которой подключились… учителя.

Само собой, в Сети бурно обсуждается и другое. Мол, нельзя подходить с обычными мерками к подростку с синдромом Аспергера (это одна из форм аутизма). Специалисты говорят в этом случае об общем нарушении психического развития, которое характеризуется трудностями в социальном взаимодействии, а также ограниченным, стереотипным, повторяющимся репертуаром интересов и занятий. Иначе говоря, человек с синдромом Аспергера концентрируется на чем-то одном и не может выйти из этого состояния. Для него есть только черное и белое, никакого юмора, недосказанности исключены. При этом сказать, что сама Грета страдает от аутизма, нельзя. В одном из интервью она прямо заявила: «Это делает меня радикальнее и реалистичнее». И далее: «Цифры говорят, что выброс СО2 в мире растет, надо скорее принимать меры. Моя совесть мне не позволяет молчать и медлить. Я должна действовать — иначе я не могу спать».

Так или иначе, хватило полгода, чтобы ее «Забастовка за климат» и призывы, написанные на плакатиках, с которыми Грета поначалу приходила к шведскому парламенту, стали известны миру. Главное, к чему она призывает,— богатые страны должны снизить выбросы CО2 за 6–12 лет, без чего неконтролируемое потепление не прекратить. Она уже встретилась с генсеком ООН, папой Римским, многими главами государств и правительств. Такая популярность вызвала небывалый приток желающих прислониться к ее славе, у истоков которой стоял знаменитый пиарщик Ингмар Ренцхог, в состав правления фонда которого Грета одно время входила в качестве консультанта (ныне вышла). Между тем звучат вопросы к родителям девочки (отец — актер и продюсер, мать — певица, участвовала в «Евровидении» и по какому-то совпадению издала книгу о дочери в день, когда та начала бастовать у парламента), а также к некоему миллиардеру из Штутгарта, чья спортивная яхта привезла Грету Тунберг на климатическую дискуссию в Нью-Йорк. И прежде всего самый простой: допустимо ли включать в столь бурную политическую и экономическую жизнь подростка с синдромом Аспергера? И хотя этот вопрос выходит за рамки экологической дискуссии, он требует ответа.