Генсек Лиги арабских государств рассказал “Ъ” об отношении к политике Москвы в регионе

Генсек Лиги арабских государств (ЛАГ) Ахмед Абуль-Гейт завершил визит в Москву. По итогам встречи с главой МИД РФ Сергеем Лавровым он заверил корреспондента “Ъ” Руслана Сулейманова, что отношения с Россией остаются для арабских государств приоритетными, несмотря на сохраняющиеся острые разногласия по сирийскому вопросу.

— Как вы оцениваете переговоры с Сергеем Лавровым и уровень российско-арабского диалога в целом?

— Прежде всего хочу отметить, что наша встреча состоялась по инициативе господина Лаврова. Когда мы с ним в конце мая общались в Каире в штаб-квартире ЛАГ, он пригласил меня в Москву.

У России и арабских стран довольно крепкие и доверительные отношения — и это достигается благодаря совместным усилиям. Мой визит в Москву проходит в рамках реализации нашего партнерства и сотрудничества. С господином Лавровым у нас состоялся весьма открытый диалог, в ходе которого мы обсудили довольно много насущных и актуальных для всех нас проблем.

— На совместной пресс-конференции Сергей Лавров указал на необходимость укрепления роли ЛАГ на международной арене. Что, на ваш взгляд, способна сделать Россия для достижения этой цели?

— Россия делает очень многое для усиления позиций ЛАГ. В частности, проведение российско-арабского форума — это огромный вклад в укрепление роли нашей организации на международной арене. Ближайшая сессия в рамках этого форума, на котором министр иностранных дел России встречается с главами внешнеполитических ведомств арабских стран, состоится в конце года в России. А последняя на этот момент прошла в феврале прошлого года в Абу-Даби.

— Сегодня мы наблюдаем большое количество противоречий и даже открытых конфликтов между арабскими странами (сирийский кризис, война в Йемене, дипломатическая блокада Катара). Что, на ваш взгляд, способно объединить эти страны, не считая религию и арабский язык?

— Не самый простой вопрос. Миллионы арабов принадлежат к одной общей религии и культуре, и это единство представлено главным образом в языке. Да, в межарабских отношениях возникают какие-то противоречия, но это не мешает существованию арабской уммы (общины.— “Ъ”) и никак не влияет на способность арабов слышать и понимать друг друга. Несмотря на отдельные экономические, политические или социальные разногласия, арабская умма продолжит существовать. Очень важно, чтобы в национальных государствах соблюдались закон, конституция, равенство всех национальных и религиозных меньшинств. Я убежден, что мы способны преодолеть все существующие между нами противоречия.

— Как, на ваш взгляд, изменилось отношение к России в арабском мире за последние годы, особенно после начала операции в Сирии?

— А разве оно как-то изменилось? У России незыблемые позиции в арабском мире. У нее всегда были и остаются теплые отношения с арабскими странами. Единственное изменение за последнее время — усиление российского военного присутствия в Сирии по приглашению правительства в Дамаске. Все арабские страны признают это присутствие и сохраняют диалог с Москвой. Российские инициативы, как, например, создание астанинского переговорного формата по Сирии, очень ценны.

— Целый месяц у всех на слуху кризис вокруг Катара. В чем главная причина конфликта между эмиратом и его соседями?

— Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет утверждают, что Катар в недостаточной степени выполняет обязательства по борьбе с терроризмом. Однако у любого кризиса есть своя продолжительность, и этот конфликт не исключение. Всё будет зависеть от того, как страны выстроят свой диалог и каким образом, в частности, Катар будет отвечать на требования, которые ему выдвигают соседи. Конечно, сейчас говорить о том, что кризис близится к разрешению, пока рано. Но хочу вам сказать, что мы очень внимательно следим за этой ситуацией.

— Как вы оцениваете ближневосточную стратегию администрации президента США Дональда Трампа?

— Не могу ответить на этот вопрос. Еще не прошло достаточно времени, чтобы мы увидели, в чем заключается эта стратегия.

— Но, например, известно, что у господина Трампа довольно близкие отношения с еврейской общиной в США. Не скажется ли это на палестинской проблеме?

— Нет, по-моему, это еще ни о чем не говорит. Напротив, я вижу, что Джаред Кушнер (зять и старший советник Дональда Трампа.— “Ъ”) и Джейсон Гринблатт (спецпредставитель президента на международных переговорах.— “Ъ”) выдвигают инициативы по палестино-израильскому урегулированию, встречаются с руководителями и Израиля, и Палестины. Давайте не будем делать поспешных выводов.

— Каковы перспективы создания общеарабских вооруженных сил, так называемого арабского НАТО?

— Эта инициатива была выдвинута египетским руководством. Уже проведено немало встреч и консультаций между командованиями разных стран. Но создание таких вооруженных сил пока невозможно из-за отсутствия соответствующего документа, подписание которого пока откладывается. Между странами еще остается ряд противоречий, о которых я не могу говорить публично.

— Некоторые эксперты считают, что если проект будет все же реализован, то мы увидим не общеарабские вооруженные силы, а суннитские.

— Я не приемлю подобные суждения. Все армии в арабских странах — это национальные армии. Неправильно говорить о том, что где-то суннитская армия, а где-то шиитская. Если чья-то национальная армия участвует в проекте совместных вооруженных сил, то она прежде всего выражает общеарабскую волю.

Руслан Сулейманов