«Место секса занимал шпионаж»
16 мыслей о России оксфордского советолога Шейлы Фицпатрик: 1966-1970
Шейла Фицпатрик «Шпион в архивах»
Историк Шейла Фицпатрик родилась и выросла в Австралии, в юности переехала в Англию, до недавнего времени много лет жила в США, а практически всю свою научную деятельность посвятила Советскому Союзу. Впервые она приехала в СССР на несколько дней как турист в 1965 году, ее гидом тогда был молодой Алексей Михалев, будущий переводчик Брежнева, Стейнбека и пиратских фильмов. На более длительный срок Фицпатрик приехала в Москву через год, чтобы писать диссертацию о Луначарском, и потом приезжала регулярно, сумев добиться доступа к архивным материалам, многие из которых сложно было получить не то что иностранцу, но и советскому исследователю. Фицпатрик — автор множества книг и один из ключевых специалистов по социальной истории сталинской эпохи. О своих первых визитах в СССР она рассказала в книге "Шпион в архивах", вышедшей в мае прошлого года и пока не переведенной на русский.
Фото: Sheila Fitzpatrick
1
Культурный обмен с "капиталистическими" странами сопровождался опасениями советской стороны, что советских граждан совратит Запад, а наши занесут свои растленные капиталистические нравы в СССР.
2
Дипломаты, журналисты и предприниматели могли оказаться шпионами, или их могли в этом обвинить, что вело к высылке или — реже — к аресту. Это касалось и ученых и студентов, потому что поездки по обмену давали слишком хорошее прикрытие для внедрения тайных агентов, чтобы обе стороны этим не пользовались. Советские газеты часто писали разоблачительные статьи о таких людях, это был своего рода аналог желтой прессы, где место секса занимал шпионаж.
3
Я изо всех сил старалась не выглядеть и не вести себя как иностранка. Это означало, что надо выглядеть мрачно, носить одежду цвета грязи и практичную обувь.
4
Мрачность была главной чертой жизни СССР в брежневскую эпоху, которую позже назовут эпохой застоя. Даже Москва, столица соцлагеря, не была исключением, ее тусклая серость только иногда разбавлялась парадом или салютом.
5
Советскую сферу услуг лучше всего описывает объявление, которое я однажды видела в университетском буфете: "Молока нет. И не будет".
6
Понятия "приватности" не существовало в Советском Союзе из-за жилищных условий. Если человек хотел сказать что-то не предназначенное для чужих ушей (в том числе для КГБ), он шел гулять.
7
Чтобы получить любое разрешение, надо было бесконечно ходить по разным бюрократам, которые требовали все новые и новые документы, совершенно не заботясь ни о вашем времени, ни о своем собственном. Мелкие чиновники имели склонность держать вас часами перед своими маленькими окошечками, а когда наконец подходила ваша очередь, с победным видом их захлопывать у вас перед носом. (Закрыто на обед! Сегодня закрыто! Закрыто на ремонт! Закрыто навсегда!) Более высокопоставленные кадры просто выставляли заслон из секретарей и исчезали.
8
В архивах иностранцам нельзя было выходить в буфет или в столовую, чтобы мы не шатались по зданию без присмотра, в результате добрейшие, по большей части, женщины, которые дежурили в нашем читальном зале, делали нам чай и разрешали есть бутерброды прямо за столами, роняя крошки на государственные тайны.
9
Однажды мне невероятным образом выдали папку с документами о труде заключенных, а это была совершенно запретная тема. Я ее не заказывала и решила, что просто произошла ошибка, поскольку ярлык папки не описывал ее содержание. Конечно, я ее внимательно прочитала, сделала подробные заметки и безуспешно запросила еще материалы из того же фонда. Я практически забыла об этом происшествии, но во время перестройки встретила высокопоставленную сотрудницу государственного архива — теперь им было можно с нами встречаться — и она приветствовала меня как старую подругу: "Вы же обрадовались, когда получили материалы о труде заключенных, которые я вам послала? Это был мой небольшой подарок, вы так усердно работали".
10
Советские власти были не так уж глупы, считая историков вроде меня по сути шпионами. Мы пытались добыть информацию, которую они не хотели нам давать, а мы ради нее были готовы на любые хитрости и уловки.
11
Игорь (Игорь Сац, редактор "Нового мира".— Weekend) был моим первым учителем эзопова языка — важного навыка в Советском Союзе 1960-х годов, создававшего особую, почти заговорщицкую связь между его носителями. В обществе со строгой цензурой эзопов язык давал возможность автору и издателю всегда утверждать, что любые совпадения случайны.
12
Правда противостояла всем видам неправды, которая исходила от власти и ее прислужников: например, что коллективизация была успешной, за исключением немногих перегибов; что колхозы счастливо процветали; что в ГУЛАГ посылали только преступников, лучшие из которых там могли "перековаться" и вернуться в общество новыми людьми; что всем советским гражданам были гарантированы прописанные в Конституции права; что в советском обществе все были равны и не было привилегированного класса; что Советский Союз был настоящей представительской многонациональной демократией без межэтнических конфликтов и дискриминации; что не было ни молодых изгоев, ни нищих стариков; что в общем все к лучшему в этом лучшем из миров.
13
Пожив в Москве, я убедилась, что не было на свете более неудобного, неприспособленного для жизни места. Но с другой стороны (диалектика!), мой опыт общения с "Новым миром" говорит, что не было места, где жизнь была бы проще, потому что нигде нравственные проблемы не были так просты. Круг "Нового мира" с его точным знанием, в чем правда, и дружной готовностью ее обнародовать, стал для меня советским раем.
14
Процедура выезда из Советского Союза — это страшный сон. Кроме въездной визы, которая действовала строго до определенной даты, надо было получить выездную визу, без которой не выпускали из страны. Кошмар заключался в том, что срок действия въездной визы мог истечь раньше, чем медлительные советские начальники выдадут выездную визу, и по закону нельзя было ни остаться, ни уехать. Я говорю "страшный сон" в прямом смысле слова, потому что воспоминание о первом выезде из СССР навсегда осталось со мной в виде повторяющегося ночного кошмара, в котором я пытаюсь уехать, но бюрократические и бытовые помехи не дают мне добраться до аэропорта.
15
Как только вы решите, что поняли советские правила, вы наткнетесь на какое-то важное исключение.
16
Я всегда ясно осознавала, как важно, находясь в Советском Союзе, иметь паспорт, который позволит тебе оттуда уехать.
Составитель: Андрей Борзенко