Гендиректор "МегаФона" Сергей Солдатенков о взаимодействии бизнеса и власти

Законопроект о сборе и хранении операторами связи записей разговоров их абонентов, переписки и всего пользовательского контента был раскритикован крупнейшими сотовыми операторами и интернет-компаниями. Эта инициатива стала вызовом для недавно вернувшегося на пост гендиректора "МегаФона" СЕРГЕЯ СОЛДАТЕНКОВА. В интервью "Ъ" он выступает за введение дополнительного налога для операторов примерно в 1% от годовой выручки, чтобы на эти деньги власти сами создавали хранилища для пользовательских данных.

— Антитеррористический законопроект депутата Ирины Яровой и сенатора Виктора Озерова одобрила Госдума и Совет федерации. Инициатива требует от операторов хранить информацию о фактах звонков, передачи информации три года, а также, что раньше не разрешалось, хранить записи разговоров, переписку шесть месяцев. Как вы думаете, президент все-таки подпишет этот законопроект?

— Вполне возможно, подпишет. Нам кажется странным, что государство решило часть своих функций по обеспечению безопасности переложить на частные компании. В мае, когда законопроект еще рассматривался Госдумой, мы с Андреем Дубовсковым (президент МТС.— "Ъ") встречались с Ириной Яровой, объясняли ей последствия. К сожалению, нас не услышали. В текущем виде этот законопроект финансово убивает телекоммуникационную отрасль. Мы не сможем его реализовать, не переложив часть затрат на наших абонентов, все это знают и прекрасно понимают. Надеюсь, что будет выпущено постановление правительства с разъяснениями, которые установят более реальное время хранения данных, которое "МегаФон" сможет выполнить собственными силами, не перекладывая затраты на клиентов и акционеров.

— Некоторые считают, что в случае принятия этого законопроекта его в дальнейшем может смягчить новая Дума или правительство путем подписания постановления. На ваш взгляд, это реально?

— Я надеюсь на это. При сохранении законопроекта в его сегодняшнем виде мы должны потратить более 200 млрд руб., а, для сравнения, у нас чистая прибыль 50 млрд руб. в год.

— Ряд политиков отмечали, что некоторые требования этого законопроекта существуют и реализуются на западных рынках. Так чего все-таки в реакции операторов больше — эмоций или реальных критических рисков для бизнеса?

— Аналогичных требований в других странах нет. Некоторые государства занимаются частичным хранением данных, но не операторы. Мы с Андреем Дубовсковым в ходе встречи предлагали Ирине Яровой создать новый налог на операторов связи. У нас уже существует фонд универсальных услуг, в который мы отчисляем 1,2% выручки. Мы предлагали сделать дополнительный налог, чтобы государство из этих денег самостоятельно создавало центры обработки и хранения необходимых им данных. Это не наша задача, несвойственная нам функция.

— Какой объем средств вы могли бы отчислять на эти цели?

— Любой налог должен быть экономически выгоден как государству, так и оператору. Дополнительный налог в размере 1% от выручки никак не повлияет на отрасль, все это выдержат. Если сделают 20%, тогда это совсем другая история. Сейчас в том виде, в котором этот законопроект существует, мы не сможем его выполнять.

— Но если его подпишут, придется?

— У нас много законов, которые, к сожалению, не работают. И в таком виде, мне кажется, закон Яровой и Озерова тоже работать не будет.

— Менеджмент или акционеры "МегаФона" и других операторов обращались к президенту?

— Мне о таких фактах неизвестно. Я считаю, мы сделали все, чтобы оповестить депутатов, Совет федерации, правительство о том, что принятие законопроекта в таком виде невозможно. Мы не думаем, что операторы должны обращаться к президенту. Может быть вариант, что акционеры операторов напишут совместное письмо президенту, но это уже их решение.

— На прошлой неделе акционеры "МегаФона" утвердили вас в должности гендиректора компании. Как давно вы получили предложение вновь возглавить "МегаФон" и насколько вы уже вовлечены в операционную деятельность компании?

— Предложение поступило в этом году, в апреле совет директоров принял решение назначить меня исполняющим обязанности гендиректора. Многие говорят, что я вернулся в компанию. На самом деле я никуда не уходил — всегда был рядом, возглавляя совет директоров.

— Какие-то колебания на тему возвращения к операционной деятельности у вас были?

— Конечно, это непростой шаг. С одной стороны, всегда сложно дважды войти в одну и ту же реку, а операционный бизнес — это тяжелый труд. С другой стороны, четыре года моего отсутствия в ежедневном управлении компанией позволили понять, что у меня еще есть силы, желание и возможность работать, чтобы создавать ценности для общества, наших клиентов и сотрудников. Сейчас мы с коллегами занимаемся новой стратегией "МегаФона".

— При вас "МегаФон" стал вторым федеральным оператором по количеству абонентов и выручке от сотового бизнеса. Как, на ваш взгляд, изменился телекоммуникационный бизнес, с тех пор как вы покинули должность гендиректора "МегаФона"? Какие основные тренды сегодня?

— Важное изменение состоит в том, что на рынке появилось огромное количество OTT- сервисов (Over the Top — онлайн-сервисы вроде WhatsApp, Skype, Telegram и др.— "Ъ"), которые работают на наших сетях и не регулируются законом, но востребованы нашими клиентами. Мы видим возможности для различных партнерских отношений и всегда открыты к сотрудничеству. Создание удобных сервисов, перевод абонентов в комфортную цифровую среду, а также их повсеместная доступность — основная цель, к которой мы идем.

— С помощью каких сервисов, помимо собственного недавно анонсированного коммуникационного продукта eMotion, вы намерены продвигать среди абонентов потребление мобильной передачи данных?

— У нас большая линейка продуктов. Более 1 млн пользователей только у приложения "МегаФон ТВ". Мы работаем и на рынке финансовых услуг, у нас в разработке несколько новых продуктов, скоро будем эмитировать банковские карты. Сегодня я не могу об этом подробно рассказывать, но рынок вскоре о них узнает.

— Уже много лет на рынке обсуждается необходимость консолидации российского рынка связи. Что вы думаете по этому поводу?

— Сегодня у нас четыре крупных оператора связи на рынке. В некоторых регионах еще работают местные игроки. Наверное, для существующего рынка четыре оператора — это вполне достаточно. Правда, если для крупных городов это нормально, то для небольших, возможно, избыточно. Но кто с кем будет консолидироваться, мне трудно сказать, мы на сегодняшний день не планируем объединение с каким-то из существующих игроков на рынке.

— Но, на ваш взгляд, процесс объединения был бы логичным?

— Если произойдет так, что из четырех операторов останется три, для рынка ничего страшного не произойдет, конкуренция по-прежнему останется. Это лишь будет означать, что рынок двигается в правильном направлении. В европейских странах сегодня происходят подобные процессы, объединяются крупные операторы. Произойдет ли это у нас, зависит от владельцев компаний. Избыточная конкуренция разрушает определенную стоимость операторов, и им становится гораздо сложнее инвестировать в строительство нового поколения сетей связи. Не за горами 5G, и ожесточенная конкурентная борьба может просто не позволить создавать новые технологические продукты, которые будут продемонстрированы на рынках других стран.

— Недавно Tele2 наконец вышла на московский рынок, чего компании не удавалось сделать долгие годы. Таким образом, в России появился четвертый федеральный оператор "Т2 РТК Холдинг". Ощущает ли "МегаФон" давление со стороны этого участника рынка?

— Tele2 работает на рынке давно, но из оператора, который занимался только голосовыми услугами, теперь ушел в универсальные услуги и передачу данных. Конечно, мы ощущаем определенное давление и повышение конкуренции. Но мы не видим для себя какой-то реальной угрозы и не думаем, что развитие этого оператора может разрушить нашу стоимость или реально поменять рынок. Я думаю, этого не произойдет.

— Tele2 позиционирует себя как дискаунтер. И во время кризиса, а также с учетом возможности перейти к другому оператору с сохранением номера вы заметили увеличившийся отток абонентов?

— Не буду оригинальным: наверняка мои коллеги по рынку видят по Москве аналогичную ситуацию. Конечно, мы наблюдаем прирост абонентской базы у Tele2. Но мы также видим, что компания уже начинает повышать тарифы, потому что при существующих расценках возврат инвестиций, сделанных Tele2 для выхода в Москву, невозможен. Думаю, Tele2 отойдет от образа дискаунтера, потому что абоненты скоро поймут, насколько цены на услуги этого оператора, а также объем услуг, включенных в тарифный план, отличаются от других операторов. Большого оттока абонентов у нас нет. Абонентская база "МегаФона" в столичном регионе выросла на 2,4% за год по итогам первого квартала 2016 года.

— Аналитики "Ренессанс Капитала" недавно выпустили отчет по итогам встречи с менеджментом МТС и "МегаФона", на которой обсуждалась, пусть и теоретическая, возможность покупки бизнеса "Т2 РТК Холдинга" как целиком, так и по частям. Есть для такой сделки предпосылки и предметный интерес у "МегаФона"?

— "МегаФон" не получал предложения о покупке Tele2. Мое личное мнение: "МегаФону" не нужно покупать никого из игроков на телеком-рынке. Я могу предположить, что Tele2, скорее, окончательно продадут "Ростелекому", это было бы логично. Мы в этом никакой угрозы для себя не видим. "Ростелеком" сейчас крупнейший оператор на рынке фиксированной связи, но и у нас есть такие активы. Мы также успешно конкурируем с "Ростелекомом" на рынке государственных услуг, где у нас доля примерно 30%.

— А вообще "МегаФон" рассматривает для себя возможность сделок по слияниям и поглощениям?

— Мы совершили несколько сделок на рынке фиксированной связи в 2014-2015 годах. Среди мобильных операторов мы купили часть группы СМАРТС — во многом из-за имевшегося у компании частотного ресурса. Мы работаем над расширением своего частотного ресурса на будущее, потому что именно от него зависит, насколько оператор сможет разогнать мобильную передачу данных. В июне на ПМЭФ (Петербургский международный экономический форум.— "Ъ") мы демонстрировали возможности передачи данных следующего поколения со скоростью более 1 Гбит/с (5G.— "Ъ"). Сейчас только мы можем продемонстрировать такие скорости благодаря тому, что у нас действительно хороший частотный ресурс. Поэтому мы больше заинтересованы в участии в тендерах и аукционах на покупку частот, которые проводит государство, а не в приобретении каких-либо операторов.

— Мы в конце декабря писали, что "МегаФон" и подконтрольная ему компания "Скартел" (бренд Yota) подавали заявки в Роскомнадзор на совместное использование частот в диапазоне 2500-2690 МГц в стандарте LTE в 14 регионах. Удовлетворены ли заявки?

— Затрудняюсь точно сказать. Этот вопрос, мне кажется, уже решен.

— В современных реалиях операторам стоит делать ставку на собственную розницу, как это делает МТС, или отдавать продажи сторонним ритейлерам?

— Для нас всегда была удобной комбинация этих подходов. Внешнюю розницу мы использовали для привлечения абонентов, а собственные салоны — сейчас их более 2 тыс., а также еще 2 тыс. салонов по франшизе — работали на продажу дополнительных услуг нашим абонентам. То, что в МТС большая собственная розница, как говорил Андрей Дубовсков, это ответ конкурентам, то есть нам. И все равно я думаю, что со временем операторы будут работать с независимыми ритейлерами и сокращать свои салоны. Сегодня на рынке слишком много магазинов операторов. И на развитие этой розничной сети тратятся деньги, которые в итоге давят на маржинальность бизнеса.

— Расскажите о работе над новой стратегией "МегаФона". Какие будут принципиальные отличия от стратегии существующей?

— Если последние три-четыре года мы концентрировались на эффективности своих операций и бизнеса в целом, то теперь мы понимаем, что рынок готов к тому, чтобы создавать все больше и больше возможностей для цифровых абонентов. Цифровое окружение означает, что все сервисы, которые мы предоставляем, все технологические преимущества, в том числе скорость передачи данных, удобны для потребления любого типа услуг и контента, которые абонент захочет получить. Мы рассчитываем, что наша стратегия позволит увеличить абонентскую базу скорее не в количественном, а в качественном выражении, за счет роста объемов передачи данных, что и принесет нам дополнительные деньги.

— Есть ли планы по наращиванию доли рынка в каких-то отдельных отраслях, например госсекторе?

— Мы на этом рынке чувствуем себя комфортно и намерены и дальше его развивать. В мире сейчас активно растет потребление услуг M2M (межмашинное взаимодействие.— "Ъ"). Совсем недавно мы объявили, что готовы работать с Россетями над оснащением нашими сим-картами около 300 тыс. электроподстанций. Это одно из тех направлений, которое, на наш взгляд, перспективно.

— Концепция M2M тесно связана с развитием "интернета вещей" (IoT). Вы для себя видите в IoT новую нишу?

— Сегодня еще сложно говорить, какими могут быть объемы рынка IoT, но в ближайшем будущем, конечно, любые устройства, которые могут быть приспособлены для того, чтобы собирать информацию, будут подключены к сети. Это потенциально огромный рынок, и мы будем участвовать в его развитии.

— В кризис 2008-2010 годов "МегаФон" активнее конкурентов инвестировал в развитие своей сети, технологии 3G, что дало компании фору. Конкуренты наверстывали упущенное, в то время как "МегаФон", наоборот, темп сбавил. Чего ждать теперь? Будет ли компания увеличивать CAPEX?

— Мы хотим достичь определенного баланса между необходимыми инвестициями и ростом трафика. Сегодня мы уже фактически завершили построение сети 3G, и у нас большая сеть 4G. Есть, конечно, еще узкие места, и мы работаем над тем, чтобы доступность и качество связи были на высоком уровне повсеместно. Это требует определенных инвестиций, но это не те суммы, которые были необходимы раньше. Тем более курс доллара за последние годы вырос почти в два раза, а мы работаем на западном оборудовании, поэтому в количественном отношении мы сейчас покупаем меньше. Мы держим CAPEX на приемлемом уровне, около 20% от выручки, и каких-то значительных колебаний не планируем.

— На ваш взгляд, насколько оправдала себя покупка "МегаФоном" "Скартела"?

— Покупка была оправданна, потому что мы покупали уникальный частотный спектр. В будущем мы сможем предоставлять те скорости передачи данных, которые понадобятся на этом рынке. Покупка "Скартела" — это продолжение нашего существующего бизнеса, и то, что сегодня бренд Yota, под которым работает компания, активно развивается, говорит о том, что мы все абсолютно правильно сделали. Любые инвестиции в телекоме делаются на пять--семь лет, поэтому и покупку можно оценивать только через это время.

— У Yota полностью отсутствует внутренний роуминг. Эта бизнес-модель себя оправдывает и могут ли "МегаФон" и другие операторы перейти на нее в дальнейшем?

— "Скартел" сейчас прибыльный и зарабатывает на росте абонентской базы. Мы нашли правильную экономическую модель. Наверное, другие операторы со временем смогут ее повторить.

— Ваши конкуренты ставят цель в будущем сделать голосовую связь бесплатной. Что вы думаете по этому поводу?

— Я более консервативен и думаю, что в ближайшие три--пять лет еще не появится бизнес-модель, которая сможет обеспечить бесплатную связь за счет каких-то инноваций или рекламы. В краткосрочной перспективе — точно нет, может, лет через десять. Другое дело, если абонент будет покупать пакет услуг, в котором какие-то из них будут бесплатными. Например, при покупке определенного объема трафика голосовую связь наверняка смогут предоставлять бесплатно. Такие модели существуют, но все бесплатным быть не может.

— Есть ли у вас идеи о синергии с медиа- и интернет-активами Алишера Усманова, основного владельца "МегаФона"?

— Мы, конечно, думаем об этом. Есть идеи создать дополнительные сервисы с Mail.Ru Group и, в частности, с "ВКонтакте".

— Ранее "МегаФон" заявлял о возможной продаже своей башенной инфраструктуры из 14 тыс. вышек и в конце прошлого года учредил "дочку" — Первую башенную компанию. На каком этапе сейчас этот процесс? Есть ли уже предварительные договоренности с покупателями?

— Создана компания, в нее сейчас передаются активы. Есть три варианта развития событий: лучшее управление этими активами в рамках башенной компании, сдача в аренду или продажа. Мы рассматриваем все варианты. Мы проводили анализ того, кому может быть интересна покупка вышек. Различные фонды готовы инвестировать в эту компанию, но никаких конкретных договоренностей пока нет.

— МТС заявляли о планах по развертыванию тестовых зон 5G на чемпионате мира по футболу в 2018 году в России. Когда, на ваш взгляд, можно будет говорить о грядущей коммерческой эксплуатации 5G?

— В 2018 году планируется только объявить стандарт. Каких-то реальных шагов по внедрению пятого поколения не будет, пока производители не сделают смартфоны, которые могут в них работать. Мы сейчас общаемся с компанией Huawei на предмет использования их коммуникационного оборудования в сетях 5G, а работу над чипсетом, который станет основой для мобильных терминалов 5G, ведет Qualcomm.

— После ввода санкций и появления курса на импортозамещение профильные министерства много говорили о необходимости перехода операторов на отечественное телеком-оборудование. Вы используете какие-то российские устройства при построении сетей?

— Есть "Ростех", который занимается созданием российского оборудования, но насколько успешно, мне трудно сказать. У нас основная часть сети построена на иностранном оборудовании, в России мы покупаем кабели и оптику. Если на рынке появится необходимое нам отечественное телеком-оборудование, мы будем это только приветствовать, но нужно смотреть, насколько оно будет конкурентоспособно.

Интервью взяла Мария Коломыченко