Роберт Де Ниро о России, работе официантом и космополитизме

Великий актер — это недостаточная характеристика для Роберта Де Ниро. Успешный бизнесмен — уже ближе к делу, но все равно не то. Помимо сотни фильмов у Де Ниро в послужном списке несколько десятков благотворительных проектов, которые он поддерживает, сеть ресторанов Nobu на пяти континентах (второй из московских ресторанов, кстати, не так давно открылся в "Крокус Сити Молл"), отели по всему миру и собственная продюсерская компания. О таких говорят: все, чего касается, обращает в золото. Во время короткого визита современного царя Мидаса в Москву главред издания "Стиль. Мужчины" встретилась с господином Де Ниро и поговорила немного о жизни и много о ресторанах.

— Можно мой первый вопрос будет не про новый Nobu, а про искусство. Вы учредили премию в области искусства имени Роберта Де Ниро-старшего. В январе был объявлен победитель прошлого года — Лора Оуэнс. Эта премия — память о вашем отце?

— Да, именно так. Мой отец был художником, и начиналось это все скорее как галерея работ моего отца. Я искал его картины по всему миру, многие были проданы с аукциона. И их было трудно собрать в единую коллекцию. А потом я подумал, что ежегодная премия была бы отличным способом все время вспоминать отца и при этом давать молодым художникам шанс, пусть он и выражается в деньгах.

— Это часть вашей огромной успешной империи: приз в области искусства, известнейшая ресторанная сеть Nobu, продюсерский центр Tribeca, я уже не говорю об актерской карьере. Наверняка у вас есть еще планы?

— Да, есть, конечно. Бренд Nobu так популярен среди отельеров — для них это престиж, способ привлечь клиентов. И мы были согласны играть в эту игру, а потом нам пришло в голову открыть свой собственный отель. И вот уже Nobu Hotels есть в Лас-Вегасе, в Маниле, в Лондоне, в Эр-Рияде в Саудовской Аравии... Я пока не все могу называть, потому что есть нереализованные проекты, но примерный вектор ясен, думаю.

— Вполне. Я знаю, что у вас много благотворительных проектов, вы поддерживаете фонды и разные программы, я не буду их перечислять — их бесконечно много. Но был ли кто-то когда-то так же добр к вам, как вы добры к этому миру? Кто дал вам самый большой шанс в жизни?

— Не знаю даже. Мне много людей помогает, но чаще меня просят помочь — в частности, стать лицом проекта или предать огласке какое-то событие. Скажем так, используют мою публичность. Интересный вопрос вы мне задали. Я как-то не думал раньше в таком ключе, обычно это я в роли помогающего. Хм...

— Марлон Брандо сказал о вас: "Сомневаюсь, что этот парень знает, насколько он хорош". Ну к 72 годам-то вы поняли?

— (Смеется.) У вас все вопросы такие сложные? Смешно, конечно, что я опять буду вынужден ответить "не знаю".

— Так, тогда вопросы полегче. А вы когда-то пробовали себя в роли официанта в своих ресторанах?

— Своих — нет. Но когда был моложе, для роли — было дело. Это чудовищный труд. А посетители воспринимают его как должное. Но это так тяжело. Я другими глазами посмотрел на работу обслуживающего персонала.

— Японский ресторан обязывает вас знать много о японской культуре.

— К сожалению, я знаю не так много, как надо. Мы с Нобу Мацухиро старые друзья. Я всегда любил путешествовать. Узнавать новое. Япония, Россия, Израиль. Когда люди интересуются другими культурами, они расширяют горизонты. Они учатся думать и воспринимать других людей такими, какие они есть. Простите мне эту банальность. К счастью, у нас рестораны есть на всех континентах, так что я много путешествую.

— Про японцев шутят, что это цивилизация, которая притворяется нацией.

— Может быть, кстати. (Смеется.) Не могу сказать, что нам с Нобу трудно друг друга понимать. Мы много лет дружим, и я уже не разделяю его личные черты характера и особенности японского менталитета и культуры. У нас очень разный подход ко всему. Он очень спокойный и сдержанный. Я более вспыльчивый.

— Нобу решает, какой будет политика партии, или вы тоже принимаете участие в разработке стратегии?

— Мы все вместе. Это командная работа. Что-то он продвигает, что-то я, что-то наши партнеры. Рестораны — его идея. Отели — моя, он сомневался. Но дело пошло. Только не спрашивайте меня о бизнес-схемах. Этим занимаюсь не я.

— Не буду. Спрошу о другом. Давайте посмотрим правде в глаза. Японская кухня уже не на пике моды. Зато теперь все помешались на безглютеновой диете, обезжиренных продуктах и прочей маркетинговой ерунде. Как вы к этому относитесь?

— В безглютеновых продуктах нет ничего плохого, но, конечно, я понимаю, о чем вы говорите. Маркетинг правит миром. Надо сохранять здравый подход.

— У вас был отличный проект совместно с Михаилом Барышниковым — кафе Columbus. Насколько я знаю, оно закрылось.

— Да, к сожалению, проект перестал существовать. Но Михаил — один из первых и главных инвесторов Tribeca Group.

— Михаил Барышников, будучи русским, игнорирует русскую прессу и никогда не приезжает в Россию.

— Серьезно? Я так давно его не видел. Надо будет расспросить его об этом.

— Да уж, вы бываете в России чаще, чем он. И мне стало интересно, какие три слова у вас ассоциируются с Россией?

— Очень приятно быть здесь.

— Это четыре слова.

— А почему их обязательно должно быть три? (Смеется.)

Беседовала Натела Поцхверия