СМИ узнали о намерении Евросоюза внести в антироссийский санкционный список новых фигурантов. По данным ТАСС, речь идет о четырех юридических и 15 физических лицах. Политолог, директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко обсудил тему с ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаной Барыкиной.

Корреспондент "Радио Свободы" в Брюсселе Рикард Йозвяк сообщил, что ЕС обсуждает возможность заморозки активов и запрета на въезд для 19 человек. Также, по этим данным, в черный список могут попасть девять компаний. 29 января главы МИД стран Европейского союза приняли решение продлить действие введенных в марте прошлого года санкций против российских физических и юридических лиц и представителей ополчения Донбасса. Всего в перечне фигурируют 132 человека и 28 компаний. Министры также договорились встретиться 9 февраля, чтобы дополнить черные списки новыми именами.

— Как вы считаете, насколько вероятно расширение санкционного списка?

— Процентов 90, я думаю.

— Такие конкретные цифры звучат, как вы считаете, они наиболее вероятны?

— Если есть конкретные цифры, конкретная численность, то я думаю, что вопрос уже детально проработан, а значит, вероятность его принятия очень высокая.

— Как думаете, какие компании вошли в этот список?

— Не знаю, подождем еще пару лет, все компании войдут в этот список.

— Хорошо, про физических лиц что-то можете сказать?

— Опять же, чего гадать? Тут же фамилии непринципиальны, как раз наоборот, вся неприятность этой ситуации в том, что кто угодно может оказаться — и кто имеет отношение, и кто не имеет, и кто вообще боком только коснулся.

— А для кого больше непринципиально: для них или для нас?

— Для них непринципиально, а для нас самое неприятное, что в любой момент может прилететь кому угодно. То есть если бы были понятные критерии: "Вот эти люди, если они сделают то-то и то-то, если компании сделают то-то и то-то, они попадут под санкции".

А так там же, в общем-то, достаточно произвольно выбирались фамилии, судя по первым санкционным спискам, поэтому в любой момент кто угодно может на себе это ощутить.

— Москва как-то в этот раз будет реагировать?

— На самом-то деле это такой паллиатив. Идет наступление ополченцев, Россию громогласно обвиняют в том, что она не выполняет минские соглашения. И вот, максимум, реакция — это "давайте расширим санкционные списки".

То есть на самом деле могло бы быть гораздо хуже. На мой взгляд, это скорее свидетельствует о том, что Евросоюз пока не настроен входить в более жесткий клинч.

— Хорошо, а США вслед за Евросоюзом пойдут на расширение, как думаете?

— Почему нет?

США, если пойдут на это, то это будет очень хорошо, потому что альтернатива — это предоставление Украине летальных вооружений. Поэтому если они не решат этот вопрос, а я думаю, что они его не решат, о поставке летальных тяжелых вооружений Украине, тогда они все равно должны будут что-то сделать, раз тема поднята. Наверное, расширят санкционный список. Ничего особо страшного я в этом не вижу.

— Насколько это может еще затянуться, как вы считаете?

— Годы.

— Годы?

— Конечно. Машинка включилась. Давайте вспомним, тот же самый Джексон-Вэник сколько двигался, сколько там это все продолжалось. Ввели в качестве протеста против запрета на еврейскую эмиграцию, потом уже евреи все уехали, вернулись, снова часть уехала и только в прошлом году у нас эту поправку Джексона-Вэника отменили.

— Тут смысл в том, что люди-то закончатся для этих санкционных списков, то есть начнут переходить к другим вещам.

— Нет, будут зато другие санкции. Это, то, что сейчас происходит, это физические, отдельно юридические лица, это еще достаточно мягко, то есть есть и более жесткие методы, хотя самое суровое оружие они вряд ли применят, потому что оно бумерангом ударит и по Евросоюзу — это запрет на импорт энергоносителей из России. Я думаю, что они не готовы, по крайней мере пока, к тому, чтобы на это пойти.

— А юридические фирмы, их тоже все больше и больше, это же тоже бизнес, значит, получается, они все-таки готовы чем-то жертвовать?

— Нет, они готовы жертвовать, но одно дело, когда вы ограничиваете какие-то отрасли некритические, а зависимость от энергоносителей из Российской Федерации пока для Евросоюза критична.