В последние дни все более отчетливо просматривалось намерение российского премьера заявить о самостоятельной — подчеркнуто миротворческой — линии в чеченском конфликте. Вчера Виктор Черномырдин явился на экранах телевизоров с обращением к народу. На фоне государственного флага. От имени президента. Но говорил от своего. Именно от премьера россияне впервые услышали слово "трагедия". Именно от него весь мир впервые внятно услышал жесткое и бескомпромиссное: "Реформы в России не будут свернуты!". Это прозвучало тем более контрастно на фоне вчерашнего отказа Бориса Ельцина посетить Всемирный экономический форум в Давосе — под предлогом чеченского кризиса, иными словами — опасения, что там как раз и спросят о судьбе реформ. Если еще позавчера мир гадал на тему "Ну где же альтернатива Борису Ельцину?", то теперь, возможно, в лице премьера кое-кто увидит для себя ответ.
Виктор Черномырдин предложил "всем заинтересованным сторонам и силам Чечни" незамедлительно начать переговоры о политическом урегулировании конфликта. Начало таких переговоров, отметил премьер, "означало бы одновременно и прекращение огня. Поворот к мирному урегулированию чеченского кризиса, о котором в Москве говорили всю прошедшую неделю, обретает реальные очертания.
Главными вопросами на переговорах, по мнению главы правительства, должны стать введение моратория на передвижение войск и военной техники, прекращение использования в зоне конфликта тяжелого вооружения, создание зон взаимного неприменения силы, беспрепятственная доставка мирным жителям продовольствия, медикаментов и гуманитарной помощи. Кроме того, полагает премьер, необходимо начать "широкие консультации о формировании дееспособной и ответственной власти в Чеченской республике на переходный период до проведения демократических выборов".
Выступление Виктора Черномырдина стало логическим завершением серии его, премьера, встреч с представителями Чечни и других регионов Северного Кавказа, в ходе которых он неизменно подчеркивал, что чеченский конфликт должен быть урегулирован исключительно мирными средствами. Вчерашняя же инициатива премьера, несмотря на традиционное упоминание "безрассудных чеченских лидеров", творящих "произвол и насилие", выглядит гораздо и более реалистично, и более масштабно, чем выдвинутое в обращении правительства от 9 января предложение о 48-часовом перемирии: тогда оно в результате серии корректировок обрело форму ультиматума и увязывало прекращение огня с немедленной сдачей оружия "незаконными бандформированиями".
Обращает на себя внимание, что решительному выступлению Черномырдина предшествовали целый ряд событий. Во-первых, нельзя не учитывать того, что момент для выступления выбран крайне удачно: военные действия в Грозном максимально приблизились к финалу, а боевики Дудаева — к максимальному истощению сил. Поэтому нынешние инициативы премьера — и он не может этого не учитывать — вполне реализуемы. В отличие, например, от предновогодних "гарантий" президента, когда армия была буквально "беременна" штурмом, которым и разродилась в новогоднюю ночь. Во-вторых, видимо, на самом верху российской политической элиты произошли некие незаметные внешнему взгляду подвижки в расстановке сил. Их вероятным отражением стали слухи (впрочем, опровергнутые) об "устранении" Олега Сосковца от чеченских дел и возвращение к ним Сергея Шахрая, резкая критика близких президенту спецслужб — при том, что в кампании этой была заметна влиятельная рука дирижера. В-третьих, вполне четко обозначился и своего рода водораздел в российской элите — на "замазанных" Чечней и "незамазанных". Сложилось так, что все "замазанные" оказались расположены близко к президенту. Отмежеваться от них Ельцин не смог или не захотел. В результате не удасться ему теперь отмежеваться и от личной ответственности за эту войну. Премьер же долго оставался в тени. В-четвертых, Черномырдин выступил в момент заметной активизации региональных лидеров, высказывающихся все больше критически в отношении методов, применяемых в Чечне — субъекте федерации. В-пятых, премьер выступил и накануне важной встречи Козырева с госсекретарем США (она во многом определит перспективы отношения Запада к России), и накануне Лондонского совещания с представителями финорганизаций по вопросу внешних заимствований для российского бюджета, и перед приездом делегации МВФ для переговоров по кредитам, и накануне Давосского форума. В-шестых, общественное мнение уже было готово к такой инициативе. И наконец главное: и общественное мнение, и партии, и регионы, и весь мир не могут не заметить и не оценить того обстоятельства, что в тоге миротворца выступил не сам президент России Борис Ельцин.
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ, ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ