Среди дел, отобранных нами для первого в наступившем году обзора адвокатской практики, особенно выделяется процесс, в ходе которого адвокат Степанов отстаивает честное имя уже умершего человека. Заключенный под стражу по очень сомнительному обвинению в убийстве скромный экспедитор был в СИЗО убит. Дело было прекращено судом в связи со смертью обвиняемого, но защитник сумел добиться отмены этого решения и настоял на рассмотрении дела по существу, намереваясь добиться вынесения оправдательного приговора. Этому делу до завершения, видимо, еще далеко. А вот против Ильяса Сафина, задержанного по подозрению в убийстве лидера фонда инвалидов-"афганцев" Михаила Лиходея, уголовное дело возбуждено так и не было. На минувшей неделе адвокат Мюллер получил из Московской прокуратуры извещение о том, что его подзащитный "освобожден из-под стражи без предъявления обвинения".
Милиционеры широко истолковали президентский указ
На прошедшей неделе адвокат Мосюрцентра Эвальд Мюллер получил из Московской городской прокуратуры извещение о том, что его подзащитный Ильяс Сафин, задержанный по подозрению в убийстве председателя Российского фонда инвалидов войны в Афганистане (РФИВА) Михаила Лиходея, "освобожден из-под стражи без предъявления обвинения". Адвокату удалось доказать, что сотрудники правоохранительных органов, не располагавшие доказательствами вины его подзащитного, но тем не менее задержавшие его на 30 суток, "расширенно истолковали" содержание указа Бориса Ельцина "О защите населения от бандитизма и иных проявлений оргпреступности".
Сотрудник РФИВА Ильяс Сафин был задержан 17 ноября 1994 года. Подозрение в убийстве Михаила Лиходея пало на Сафина из-за "личных неприязненных отношений", сложившихся между ним и покойным Лиходеем на почве служебных разногласий.
Конфликт в РФИВА возник после того, как летом 1994 года представители ряда региональных подразделений фонда во главе с Лиходеем обвинили его председателя Валерия Радчикова в том, что тот не ставит их в известность об использовании прибыли, полученной фондом, с разрешения государственных органов активно занимающегося коммерческой деятельностью. Конфликт достиг апогея в августе, когда на очередной конференции РФИВА Радчиков был смещен со своего поста, а на его место избран Лиходей. Оппоненты последнего, в числе которых был и Сафин, не признали решений августовской конференции, считая, что на ней присутствовали только сторонники Лиходея, безосновательно обвинившие Радчикова в несуществующих нарушениях.
10 ноября Михаил Лиходей был убит осколками бомбы, разорвавшейся в подъезде его дома. Спустя неделю сотрудники правоохранительных органов вызвали Сафина в департамент налоговой полиции под предлогом беседы о финансовой деятельности фонда. Беседовать, однако, пришлось совсем о другом. По прибытии в департамент Сафин был задержан на 30 суток по по подозрению в убийстве Лиходея.
Виновным себя "афганец" не признал, заявив, что в последний раз видел покойного в октябре, а в момент убийства находился в офисе РФИВА, что могут подтвердить многочисленные свидетели. Взявшийся защищать Сафина адвокат Мюллер сразу после задержания своего клиента направил в Московскую прокуратуру ряд ходатайств об освобождении его подзащитного из-под стражи. В них он изложил свое понимание президентского указа. В частности указал на то, что дополнительные полномочия, предоставленные указом правоохранительным органам, предусмотрены только в отношении членов устойчивых бандитских формирований. Под таковыми закон подразумевает вооруженные группировки с единым руководством и четким распределением ролей между ее членами. Однако, как отметил адвокат Мюллер, таких квалифицирующих признаков в материалах начатого расследования не усматривалось. У Сафина не было изъято никакого оружия, а следствие не располагало данными о его причастности к какой-либо группировке. Таким образом, констатировал адвокат, задержавшие Сафина милиционеры "расширенно истолковали" президентский указ, чего не имели права делать.
Исходя из этого, Эвальд Мюллер потребовал от прокуратуры либо предъявить его подзащитному конкретное обвинение, либо немедленно освободить его из-под стражи. Прокуратура решила выполнить второе требование.
Иркутское дело
На минувшей неделе адвокат 84-ой юрконсультации Межреспубликанской коллегии адвокатов Михаил Степанов в Верховном суде России добился отмены определения Иркутского областного суда, согласно которому уголовное дело в отношении его подзащитного было прекращено ввиду его смерти. Дело по обвинению убитого в СИЗО Сергея П. в убийстве было направлено на новое судебное рассмотрение, в ходе которого адвокат намерен добиться вынесения своему подзащитному оправдательного приговора и его посмертной реабилитации.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Степанов, преступление, в совершении которого обвинялся Сергей П., произошло около полуночи 10 июня 1991 года в пригороде Братска (Иркутская область). Возле гаражно-строительного кооператива взорвался автомобиль "Жигули", в котором находились двое местных преступных авторитетов. Оба бандита погибли, а городская прокуратура возбудила уголовное дело по факту убийства "способом, опасным для жизни многих людей", незаконного хранения взрывчатых веществ и уничтожении личного имущества. Обвиняемому во всем этом грозил большой срок или смертная казнь, и вскоре обвиняемый нашелся.
21 августа 1992 года постановлением Иркутской областной прокуратуры под стражу был взят экспедитор кооператива "Кедр" Сергей П. Своим арестом он был обязан некоему местному умельцу, к тому времени уже довольно долго сидевшему за изготовление радиоуправляемого взрывного устройства. (Эта история тоже занятна. Изобретатель хотел с помощью самодельной бомбы наказать жену, изменявшую ему с милиционером, но в последний момент пожалел супругу и рассказал ей о своем замысле. В чем немедленно раскаялся: супруга сдала его вместе с недоделанной бомбой тому самому милиционеру, из-за которого чуть было не погибла). На допросе умелец припомнил, что в свое время вроде бы именно Сергей П., правда, через третьих лиц заказывал у него взрывное устройства с дистанционным управлением.
Вскоре следователи нашли и еще одного свидетеля, который показал, что в ночь на 11 июня он из своего окна прекрасно видел, как метрах в двухстах от него остановился автомобиль, в котором находились два человека. Затем из своего дома вышел Сергей П. и передал им коробку конфет. Мало того, тот же свидетель показал, что Сергей П. предлагал и ему принять участие в совершении преступления, посвятил его во все детали готовящегося теракта, но получил отказ. Работники прокуратуры так обрадовались этому сообщению, что тут же отказали адвокату Степанову в проведении следственного эксперимента, призванного установить, каким образом свидетель в глухую полночь мог с расстояния в 200 метров разглядеть марку автомобиля, его цвет, количество людей в салоне и узнать Сергея П. Они предпочли не заметить и еще одного факта — давший бесценные показания свидетель ранее был судим, а от ответственности его спасли психиатры, признав невменяемым.
Следствие продолжалось, но стало ясно, что никаких других версий, кроме обвинения Сергея П., отрабатываться не будет. И это несмотря на то что при обыске на квартире обвиняемого взрывчатки найдено не было, а у потерпевших — была, причем того же типа, что и во взорвавшемся устройстве. Все это давало основания предполагать, что бандиты подорвались на собственной бомбе (взрывотехническая экспертиза подтвердила, что для взрывчатки такого типа характерна самопроизвольная работа). Кстати, в производстве у прокуратуры Братска находилось уголовное дело, возбужденное по факту взрыва у квартиры одного из местных коммерсантов, по которому погибшие бандиты проходили в качестве подозреваемых.
В сентябре 1993 года дело Сергея П. было направлено в Иркутский областной суд. В обвинительном заключении указывалось, что он являлся членом одной из братских оргпреступных группировок и взорвал машину с потерпевшими, принадлежавшими к конкурирующему криминальному сообществу. Начало процесса было назначено на 2 февраля 1994 года. Адвокат Степанов активно готовился к слушаниям, надеясь, что в суде все обвинения против его подзащитного отпадут. Но надеждам не суждено было сбыться. 29 января Сергея П. обнаружили мертвым в камере СИЗО, в которой помимо него содержались еще 30 человек. Кто и по чьему заказу убил заключенного, не ясно. Уголовное дело, возбужденное по факту убийства, до сих пор не дало результатов. Адвокат Степанов считает, что к убийству его подзащитного причастны оперативные работники, неоднократно предлагавшие Сергею П. "во всем сознаться", если он хочет "дожить до суда".
Определением Иркутского областного суда дело в отношение Сергея П. было прекращено в связи с его смертью. Такое, с точки зрения судей, вполне логичное решение, не могло устроить ни жену покойного, оставшуюся с двумя малолетними детьми, ни адвоката Степанова, убежденного в невиновности Сергея П. и считающего, что расправившееся с ним государство должно понести хоть какую-то ответственность. Дело в том, что согласно Конституции России, человек считается невиновным, если в отношении него не вынесен приговор. В то же время действующее законодательство предусматривает, что лицо, пострадавшее от незаконных действий следственных органов, или его близкие могут требовать возмещения причиненного ущерба только на основании вынесенного судом оправдательного приговора. В такой ситуации родным Сергея П. не приходилось рассчитывать ни на посмертную реабилитацию покойного, ни на возмещение ущерба. Поэтому адвокат Степанов обжаловал определение Иркутского областного суда в Верховном суде России, требуя отменить его, обязать суд первой инстанции рассмотреть дело по существу и вынести приговор. Ходатайство адвоката было удовлетворено. Теперь Михаил Степанов намерен довести дело до оправдания Сергея П. в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.
Российскую немку признали дочерью родного отца
На минувшей неделе адвокат 2-ой юрконсультации Московской городской коллегии (МГКА) адвокатов Александр Боннер в Черемушкинском межмуниципальном нарсуде Москвы добился установления факта признания отцовства в отношении своей доверительницы 45-летней Ларисы К. Это позволит дочери российского немца внести в графу "национальность" в своем паспорте изменения, необходимые для осуществления его давней мечты — отъезда на историческую родину. Это вторая за короткое время победа Александра Боннера в деле об изменении национальности. 17 декабря Ъ уже сообщал об аналогичной услуге, оказанной адвокатом российскому греку.
Как рассказал корреспонденту Ъ адвокат Александр Боннер, 45-летняя Лариса К. обратилась к нему за помощью в начале 1993 года. Немка по отцу, она собиралась выехать на постоянное место жительства в Германию. Для осуществления задуманного Ларисе К. требовалось, в частности, изменить запись в паспорте в графе "национальность" с "русская" на "немка". Однако дело осложнялось тем, что брак ее родителей не был официально зарегистрирован, а потому в графе "отец" в свидетельстве о рождении Ларисы К. стоял прочерк. Кроме того, после смерти родителей Лариса К. в 1956 году была удочерена родственниками, проживающими на Украине.
В связи с этим в сентябре 1993 года адвокат Боннер добился отмены удочерения Ларисы К. на Украине, доказав, что такие действия "соответствуют интересам совершеннолетнего гражданина". После этого осенью 1994 года Александр Боннер обратился от имени своей доверительницы в Черемушкинский межмуниципальный нарсуд Москвы с заявлением "об установлении юридического факта признания отцовства". В ходе слушаний адвокат представил суду доказательства того, что родители Ларисы К. вели совместное хозяйство — они вместе построили дом в селе Черное Пермской области, куда отец Ларисы, Альфред Шульц, был сослан на спецпоселение. По ходатайству адвоката в судебном заседании были допрошены сестры и тетки Ларисы К., которые подтвердили, что покойный Шульц признавал Ларису своей дочерью и содержал ее. Об этом же свидетельствовали и фотографии, извлеченные адвокатом из семейного архива Ларисы К.
Суд согласился с доводами адвоката и признал, что отцом Ларисы К. был Альфред Шульц. Теперь доверительница адвоката сможет получить новое свидетельство о рождении с полными сведениями об отце и новый паспорт с записью о своем немецком происхождении.
Освободившийся гражданин будет жить в своей квартире
На минувшей неделе известный московский адвокат Лион Люненфельд (11-я юрконсультация МГКА) в Перовском межмуниципалном нарсуде Москвы отстоял права бывшего осужденного Михаила Богданова, который после возвращения в Москву со "строек народного хозяйства" был незаконно лишен прописки и квартиры. В его отсутствие ордер на его жилплощадь получили другие люди. Однако с помощью адвоката Люненфельда Богданову удалось доказать, что ссылки перовского отделения Департамента муниципального жилья на то, что он лишился прописки из-за долгого отсутствия на постоянном месте жительства, несостоятельны.
Как рассказал корреспонденту Ъ Лион Люненфельд, его доверитель Михаил Богданов, отбыв по приговору суда незначительный срок на исправительных работах за мелкую кражу, оказался в сложной жизненной ситуации. Его небольшую двухкомнатную квартиру в Москве заняли чужие люди — отец и сын Грудины. Воспользовавшись непродолжительным отсутствием Богданова, они обратились в перовское отделение Департамента муниципального жилья, где добились лишения прежнего хозяина прописки и получили ордер на вселение в "освободившуюся" квартиру.
Освободившись досрочно за хорошее поведение, Богданов в ноябре 1992 года решил судиться с Департаментом и добиваться возвращения жилплощади. К услугам адвоката он тогда не прибег и с треском провалил дело. Суд признал его выселение вполне законным, указав, что в соответствии со ст. 60 Жилищного кодекса России квартиранта можно выписать с занимаемой пощади, если он не появлялся на ней в течение полугода.
Богданов решил биться до конца, но к квалифицированным юристам опять не обратился и кассационную жалобу в Мосгорсуд написал самостоятельно. Началась волокита: жалоба "затерялась" в судебных коридорах, а затем Богданову сообщили, что все сроки обжалования неустроившего его решения прошли. Тем временем Грудинины успели приватизировать квартиру, так что шансы на ее возвращение стали и вовсе призрачными. Вынужденный снимать маленькую комнатенку Богданов ценой невероятных усилий все-таки добился восстановления срока подачи кассационной жалобы. Мосгорсуд, усмотрев "неполное исследование всех обстоятельств дела" судом первой инстанции, летом 1994 года направил дело на новое рассмотрение в тот же суд, но в ином составе судей.
После этого, решив больше не испытывать судьбу, Богданов заключил-таки договор с опытным адвокатом Люненфельдом и, как выяснилось впоследствии, не напрасно. На заседании суда, состоявшемся 10 января, представители Департамента вновь заявили о законности своих действий. Дескать, Богданов отсутствовал по месту жительства более шести месяцев, "да еще и без уважительной причины". Однако адвокат Люненфельд напомнил оппонентам, что ст. 60 Жилищного кодекса, помимо этого положения, содержит еще и другое, согласно которому выписка может откладываться на срок и более 6 месяцев "в случае заключения гражданина под стражу в течение всего времени нахождения под следствием или судом" (Богданов до решения суда находился под стражей почти год). Несостоятельными назвал адвокат и утверждения представителей Департамента о якобы "постоянном" отсутствии Богданова по месту жительства после приговора. Осужденный регулярно посещал столицу по праздникам и выходным, что подтвердили его соседи.
Выслушав доводы адвоката, суд восстановил Богданова в правах на жилплощадь и прописку, одновременно признав недействительным ордер на занятие его квартиры Грудиниными и договор приватизации ими жилплощади.
ОТДЕЛ ПРЕСТУПНОСТИ