Общественная дискуссия по поводу чеченской кампании показывает, что дурной пример является заразительным: и решительно все дебатирующие стороны решили подражать правительственному пресс-центру в манере обращения с фактами и логикой. Уполномоченный по правам человека Сергей Ковалев указал, что генералы не хотят допустить мирных переговоров, потому что не хотят, "чтобы кто-то подсчитал количество трупов, не хотят, чтобы пленные остались живы".
Прежде считалось, что задача беспристрастного правозащитника — собрать факты нарушений прав человека, дать им юридическую оценку и всеми дозволительными средствами добиваться прекращения злоупотреблений. Деятельность, соответствующая военно-учетной специальности #6201, а именно ведение спецпропаганды среди войск и населения противника, в круг обязанностей правозащитника вроде бы не входит, между тем определение мотивов генеральского поведения скорее подпадает под ВУС #6201, нежели под проект закона об уполномоченном по правам человека. Чуждый спецпропагандистским обязанностям правозащитник указал бы, что нежелание генералов идти на перемирие может затруднить учет погибших и привести к гибели солдат, находящихся в чеченском плену, тогда как причины такого нежелания могут быть различными, включая продиктованное чисто военными резонами намерение развить наступление и не дать неприятелю перегруппироваться, наладить оборону и т. д. Не подкрепленное же прямыми доказательствами утверждение, согласно которому генералы не просто допускают вышеописанные тяжкие последствия, но сознательно их желают, даже видя в том свою главную цель, — типичный пример объективного вменения, еще допустимого при деятельности по разложению неприятельского тыла — война все спишет, но менее уместного при общении с согражданами.
Члены союза "12 декабря", желая подчеркнуть, как близки они к народу, потребовали отправить в отставку премьера и все правительство РФ, а также во избежание ненужного кровопролития "заменить всех военнослужащих срочной службы, находящихся в зоне конфликта, спецвойсками".
Отправление в отставку премьера с экономическими министрами, имевшими весьма относительное касательство к планированию и проведению кампании, — мероприятие совершенно необходимое в видах повторения имевшей место в 1915-1916 годах т. н. "министерской чехарды", поднявшей дух войска и народа и много способствовавшей наблюдавшемуся в последующие годы благоустроению России. Но загадочным является призыв к замене воюющих частей: с одной стороны, "декабристы" ломятся в открытую дверь, ибо замена уже идет, с другой — тут же указывают, что в России "нет боеспособной армии и внутренних войск", и не очень ясно, каким образом замена одних небоеспособных подразделений на другие небоеспособные поможет избежать кровопролития.
Впрочем, декабристы — люди хотя и боевитые, но сугубо штатские, и некоторый сумбур в их тактических рекомендациях извинителен. Все, однако, ждали, что скажут демократические военные эксперты, и они наконец произнесли свое слово. Лидер движения "Военные за демократию", бывший генштабист, отставной генерал-лейтенант Владимир Дудник, анализируя природу "генеральского кризиса, когда ушли в отставку Громов, Бабичев и другие", считает, что "трудно назвать увольнение из армии реформаторов попыткой реформировать ее".
Проблемы военной реформы взаправду трудны, однако еще одна проблема заключается в том, что покуда отставной генерал-лейтенант Дудник размышлял о реформаторском потенциале отставного генерал-майора Бабичева, последний во главе вверенных ему десантников вел штурм Грозного, т. е. в некотором роде оставался в строю. Недостаточная способность разобраться, кто в строю, а кто в отставке, отчасти снижает ценность военно-демократических суждений по поводу более тонких проблем тактики и стратегии.
Генштабисты вообще склонны к оригинальным суждениям. Замначальника Генштаба генерал-лейтенант Анатолий Богданов при вопросе непонятливого репортера "Выходит, вся беда в том, что армия плохо подготовлена?" разгорячился и в сердцах отвечал: "Вот ты упрямый! Если хочешь знать, эта война армии была совершенно не нужна".
Российской армии не нужна не только чеченская, но и всякая иная война. Чеченский опыт показал, что в случае столкновения "непобедимой и легендарной" со сколько-нибудь более серьезным неприятелем итоги могут быть еще более плачевными. Да и военная доктрина России вообще миролюбива и не предусматривает развязывания "нужных" войн — а только отражение агрессии. Сложность, однако, в том, что в обязанности Генштаба не входят рассуждения о нужности или ненужности войны, а входит разработка планов, позволяющих в случае указанной начальством необходимости эффективно вести войну безотносительно к нужности последней. Странность рассуждений генерал-лейтенанта Богданова объясняется, однако, просто — в соответствии с установкой на возрождение славных российских традиций он вдохновлялся высказыванием большого любителя парадов, великого князя Михаила Павловича, отмечавшего, что "война портит армию". Или, как отмечал один из современников великого князя, "на берегах Ижоры и Тосны наши гвардейцы победоносны".
Но по закону компенсации функций генштабовским делом поддержания боеготовности занялся новый глава Госкомимущества Владимир Полеванов. Новый этап приватизации быстро вошедший в курс дела геолог ознаменовал секретным приказом, предписывающим "прекратить допуск в здание Комитета (имеется в виду не КГБ, как можно было подумать, но всего лишь ГКИ. — Ъ) иностранных представителей по разовым пропускам и временным спискам". Вероятно, усиление бдительности связано с разрабатываемым приватизационным законопроектом о национализации, целью которого является "усиление роли государства в тех отраслях российской промышленности, которые имеют стратегическое значение для экономики России".
Предвидение прозорливого Ломоносова — "российское могущество прирастать будет Сибирью" — оказывается особенно актуальным при наблюдении высших кадровых персоналий, ибо интеллектуальное могущество федерального руководства прирастает Сибирью с невиданной силой. Отысканные президентом РФ во глубине сибирских руд омич Казанник и амур Полеванов делают это могущество совершенно всесокрушающим. Вероятно, раз президент сам родом с Урала, то в соответствии с принципом "Урал — покрышка серебряная, Сибирь — золотое дно" подбирает друзей частью из свердловских покрышек (Лобов, Илюшин, Петров), а последнее время все больше из золотых днищ — вроде Полеванова. Склонность естественная, однако есть опасность, что в результате последующих опытов нового сибирского выдвиженца может стать популярным иной взгляд на Сибирь, излагаемый в поэме "Русские женщины": "Там гробовая тишина, там беспросветный мрак. Зачем, проклятая страна, нашел тебя Ермак?"
Что до Москвы, то она по-прежнему прирастает святостью и благочестием, обещая превратиться даже в совершенную Фиваиду. Депутат Государственной думы, адвокат-коммунист Юрий Иванов, размышляя о дальнейших перспективах Юрия Лужкова, полагает, что "отними федеральное правительство у столицы дарованные ей льготы, все, что останется мэру, — так это самозакопаться вместе с вифлеемским камнем на месте любимого им Храма Христа Спасителя".
Изъятие льгот — вещь неприятная, однако прогнозируемая Ивановым реакция на эту неприятность кажется неожиданной. Вместо того чтобы урезать расходы или изыскать новые доходы, мэру приписывается желание вдруг погрести себя заживо на строительной площадке. Но дело в том, что думец Иванов понимает духовные устремления мэра, которого лишь федеральные льготы удерживают от того, чтобы, выкопав себе в районе ст. м. "Кропоткинская" пещеру, прославить воссоздаваемый Храм схимническим подвигом: "Одиноко сидел в своей пещере перед лампадою схимник и не сводил очей со святой книги. Уже много лет, как он затворился в своей пещере. Уже сделал себе и дощатый гроб, в который ложился спать вместо постели etc.". Вероятно, адвокат-коммунист мистически провидел, что лишь молитвенным подвигом мэра-схимника возможно снять заклятие, — "быть сему месту пусту", — наложенное на ударную стройплощадку игуменьей некогда расположенного на ней Алексеевского монастыря. Но сложный выбор между земным и небесным стоит перед москвичами — то ли наслаждаться федеральными льготами, то ли, отрекшись от них, увидеть зато крепкого хозяйственника в ангельском образе.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ