Для телезрителей выходные пройдут под знаком Лукино Висконти — завтра по НТВ будет показан фильм "Гибель богов" (1969), один из самых знаменитых в истории мирового кино. Известный французский критик Марсель Мартен назвал его "шекспировской трагедией, поставленной как опера Вагнера". Сделанный как развернутая реминисценция на "Макбет", фильм "Гибель богов" рассказывает о семье крупных немецких сталелитейных промышленников баронов Эссенбеков (их прототипами были Круппы), принявших национал-социализм. С этой картины начинается так называемая "немецкая трилогия" Висконти — "Гибель богов", "Смерть в Венеции", "Людвиг" — последний фильм тоже демонстрируется по телевизору в нынешний week-end. О "Людвиге" Ъ уже писал две недели назад в связи с презентацией фильма в московском Киноцентре. Сегодня речь пойдет о "Гибели богов", которую широкий российский зритель сможет увидеть впервые.
В бесчисленных статьях и книгах о "Гибели богов" принято отмечать, что три ключевых момента в композиции фильма — три ночи: ночь поджога Рейхстага, Ночь длинных ножей и ночь свадьбы Софии фон Эссенбек. Две первые — история, последняя — плод воображения Висконти. Но все три существуют в его фильме на равных правах и поставлены в один ряд, все три показывают судьбу одной семьи как судьбу народа, все три в конечном счете свидетельствуют о гибели культуры, все три подчинены одной задаче: представить крах любого ценного малого как крах всеобщего. Старый Иоахим фон Эссенбек, который после поджога Рейхстага превозмогая брезгливость согласился сотрудничать "с режимом", этим определил и собственную гибель в ту же ночь, и гибель сына в Ночь длинных ножей, и гибель невестки в ночь ее свадьбы. Полная обусловленность всех связей: семейных, клановых, национальных, культурных, родовых — самое замечательное, что есть в "Гибели богов".
Фильм Висконти в свое время произвел переворот в кино и вызвал огромное количество подражаний. Переворот был связан с новым, во всяком случае для кинематографа, отношением к нацистской теме. "Обыкновенному фашизму" Михаила Ромма или такому же обыкновенному фашизму Стенли Креймера был противопоставлен фашизм необыкновенный и более убедительный. У советского режиссера Ромма, как и у американского режиссера Креймера фашизм был злом, принципиально умопостигаемым и объяснимым в категориях здравого смысла. Висконти первым отказался от этой иллюзии. Вместо психологической драмы, где все подчинено правде характеров и логике поступков, он предложил трагедию, в которой, как и полагается, властвует рок. Вместо социальных объяснений он сослался на миф. "Нечеловеческое" зло фашизма получало адекватную, "нечеловеческую" мотивацию. И все вроде бы становилось на свои места.
Гениальная висконтиевская картина была воспринята как простое руководство к действию. Самоочевидность предложенного подхода соблазнила десятки небесталанных режиссеров, которые вслед за Висконти принялись увязывать фашизм с чем-нибудь тотемным и родовым или, по крайней мере, с нетривиальной сексуальностью. Лучшим примером такой "гибели богов" стала столь же яркая, сколь и наивная картина Лилианы Кавани "Ночной портье", в которой висконтиевские актеры и душный висконтиевский эротизм обслуживают историю садомазохистской любви бывшего надзирателя и узницы немецкого концлагеря. Висконтиевская система обусловленностей благополучно сгинула, клубок связей был заменен двумя нитками.
Среди фильмов, прямо либо завуалировано отсылающих к картине Висконти, были более или менее удачные, были и великие, как у Фасбиндера, но все они скорее скомпрометировали "Гибель богов". Они закрепили в сознании зрителя то, что без конца муссировали критики, рассуждавшие о фильме Висконти: миф, Ницше, тотем, Фрейд, миф. Эти слова, уместные по отдельности и, быть может, даже вместе, не многое объясняют в фильме Висконти, а сегодня в России только путают.
Российское кино в своем освоении тоталитарного прошлого довольно быстро прошло через публицистическую стадию и сейчас уже миновало мифологическую. Со снятой всего лишь три года назад "Прорвой" Ивана Дыховичного нынче все согласны, она стала повсеместно уважаемым общим местом. И все мгновенно переменилось. Правда характеров и логика поступков вкупе со здравым смыслом теперь вызывают тоску, ничем не оборимую. Слово "миф" опять ничего не значит и навевает лишь сон. "Гибель богов", попав в такую передрягу, может вызвать снисходительную улыбку. Впервые широко демонстрируемый фильм Висконти то ли опоздал, то ли слишком рано появился. Осознавать крушение связей как "миф" русский зритель уже устал, а как "гибель культуры" еще не научился. Для этого нужно погрузиться в стабильную, прочную, неотменяемую скуку, в которой веками жили Эссенбеки, чего Ъ от души желает своим читателям.
АЛЕКСАНДР Ъ-ТИМОФЕЕВСКИЙ
"Гибель богов" покажут на канале НТВ 18 декабря в 22.10