Вышла новая книга

"Глагол" сожжет еще немало сердец

       В издательстве "Глагол" вышла книга прозы известного драматурга и прозаика Нины Садур. Первая ее книг под названием "Чудная баба" появилась несколько лет назад, но содержала только драматургические тексты.
       
       Издательство "Глагол" в последние два-три года всласть побаловало читателя экзотической литературой: книгами Эдуарда Лимонова и весьма откровенными романами его жены Натальи Медведевой, двухтомником Евгения Харитонова, который был составлен Ярославом Могутиным и помимо прозы содержал целый корпус текстов, посвященных самому Харитонову. Наконец, именно здесь вышли два скандальных американских гомосексуальных романа — "Комната Джованни" Джеймса Болдуина и "Голый завтрак" Уильяма Берроуза. Чтобы исчерпывающе описать сферу интересов издательства, добавим, что следующим номером анонсирована книга Игоря Яркевича "Как я занимался онанизмом". Нина Садур, вообще говоря, в этот контекст никак не вписывается.
       Книга содержит два романа и две повести (впрочем, "романы" писательницы не отличаются от ее же "повестей", все это один жанр), а также два цикла коротких рассказов. Единственное, что позволяет соотнести прозу Садур с другими публикациями издательства,— это очень явное влияние на нее Харитонова, прежде всего стилистическое, интонационное: подчас целые абзацы построены по харитоновским образцам. Это, конечно, не обвинения в подражательстве: Садур сама не устает повторять, что Харитонов был ее литературным учителем. Причем ее проза не в меньшей степени напоминает то Платонова, то Олешу, а порой заставляет вспомнить Людмилу Петрушевскую. Однако Садур остается вполне своеобразной и ни на кого не похожей.
       О прозе Нины Садур трудно говорить с одной точки зрения. Даже внутри каждого ее отдельного текста можно найти приметы самых разных манер. Скажем, в повести "Юг" повествование ведется то от первого, то от третьего лица (при одной героине); куски, сделанные в духе "потока сознания", перемежаются длинными диалогами, почти лишенными ремарок; сюжет не поддается последовательному пересказу. Фабула же такова: некая молодая женщина "занемогла как-то внутренне, без особых болезней, почувствовала, что кровь устала течь в ее теле" (здесь платоновская интонация очевидна) и уехала к морю; было бы натяжкой сказать, что с героиней случается ряд "приключений" — это именно цепочка "случаев", каких-то глупейших и обидных невнятных "шевелений жизни", а не зигзагов судьбы, поскольку они ничего не меняют; в текст вольно вставляются ретроспекции (скажем, о том, как героиня еще в Москве пыталась лечиться у психотерапевта).
       В целом же повествование строится именно на единстве интонации, пронизано одним томительным звуком, окутано истомным маревом; автор заставляет читателя напряженно ждать развязки, но тот, конечно, ничего не дождется. Собственно, в умении создавать атмосферу тревоги, впечатление вселенской неустойчивости и передавать ощущение "неуюта бытия в мире", говоря словами Хайдеггера, — во всем этом и заключается великолепное мастерство Садур
       Проза Садур начисто лишена "болтливости", манерности, попыток приукраситься и пожеманиться. Это вообще не "женская проза" в расхожем смысле. Женская интонация здесь — лишь выбранная роль, выверенный прием, литературная поза. Автор всегда владеет ситуацией, остается строгим и придирчивым режиссером, вполне контролирующим своих персонажей. Вот рассказ "Безответная любовь" — маленький, трехстраничный шедевр Садур. Самые минимальные средства привлечены для воссоздания психологической коллизии: она, ее муж, ее поклонник. Отставленный, но не теряющий надежды любовник. Невозможно прогнать, невозможно терпеть. Ситуация сразу же дается как безысходная, и совсем мало слов требуется автору, чтобы вскрыть ее экзистенциальную суть: безмятежное человеческое сосуществование невозможно, люди не могут дать друг другу всего, чего друг от друга хотят. Это "как ждать лета, а сесть в тюрьму", по формуле Садур. И никто лучше женщины об этом никогда не напишет. Может быть, никто лучше Нины Садур.
       
НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ
       
       Нина Садур. "Ведьмины слезки". Москва, "Глагол", 1994
       
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...