Профессор русской литературы факультета журналистики Московского государственного университета Игорь Волгин написал новую книгу. Это историческое сочинение посвященно взаимоотношениям русского общества и российской власти. О книге рассказывает НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ.
Эта книга издана в рамках программы "Обновление гуманитарного образования в России" и предназначается для студентов. На самом деле она содержит несколько изящно написанных эссе — с той легкостью, которую обеспечивают отличное знание предмета и писательский талант. Книга содержит и результаты исторических исследований, особенно в той части, что отведена Достоевскому. Это естественно: Достоевский — фигура, изучению которой Волгин посвятил свою академическую жизнь.
Полное название книги — "Метаморфозы власти. Покушения на российский трон в ХVIII--XIX вв.". Название не лишено лукавства — изо всех наблюдений писателя следует, что никаких метаморфоз российская власть не претерпевала. Первая часть посвящена перевороту Екатерины Великой, вторая — "делу петрашевцев", следующие — русскому терроризму. Автор вольно компонует ретроспекции, и это важная особенность его стиля: говоря о народовольцах, он может вспомнить судьбу Павла Первого, рассказывая об Анне Иоанновне, привести подробности царствования Александра Второго. Волгин не приводит напрашивающиеся аналогии с веком нынешним. Он не пишет фельетон, ему достает вкуса ограничиваться артистическими ассоциациями. Это, безусловно, более сильное средство, чем прямое сравнение. А пренебрежение каким-либо пафосом (пафос в данном случае мог бы быть только либеральным, его автор благоразумно дарит своим возможными оппонентам) отличает это чтение от газетного.
По-видимому, на стиль книги наложила отпечаток знаменитая глава о Чернышевском из романа "Дар" — факт отрадный, поскольку речь ни в коем случае не идет о прямом подражательстве. Мы же не рефлексируем по поводу того, что говорим языком Пушкина,— быть может, более коряво, чем сам Александр Сергеевич.
Основная тема рецензируемой книги не связана, как можно было бы заключить из названия, с дворцовыми переворотами как таковыми. Это книга о русском диссидентстве, и нельзя не признать, что нынешнее время предоставляет отличную возможность подумать об этом предмете "на досуге", который уже завтра может прерваться. Тема Волгина — психологические мотивы противостояния власти. Автору удается встать на точку зрения стороннего наблюдателя, но, как всякого русского интеллигента, в какой-то момент его затягивает в полемику. Что отрадно — в полемику с самим собой.
Вторую главу второй части, посвященную "делу петрашевцев", автор начинает эпиграфом Пушкина — не "из Пушкина", а примененным Пушкиным: "честному человеку не следует подвергать себя виселице". Эту фразу по-французски Пушкин якобы слышал от Карамзина, и нет ни малейшей возможности проверить подлинность сообщения. Тем не менее факт остается фактом: в восстании Пушкин не участвовал, и нынешние шестидесятники до сих пор пытаются найти этому оправдание. Не так давно вышла книга Андрея Битова, целиком построенная вокруг известного исторического анекдота: Пушкин, выехав из Михайловского в сторону Сенатской площади, повернул обратно, поскольку дорогу ему перебежал заяц.
Пушкин, известно, был суеверен. Однако колебания интеллигентов века нынешнего ни с какими суевериями не связаны. К слову, и казнь через повешенье была отменена задолго от нынешних обстоятельств. Статьи УК СССР, описывающие проступки против государственной идеологии, предусматривали максимальное наказание в виде семилетнего заключения и пяти лет ссылки. Следовало ли честному шестидесятнику века нынешнего подвергать себя действию статьи 70 Уголовного уложения — вот невысказанный вопрос книги Волгина. Ответ на него не дается впрямую, но подразумевается в последней трети книги, в которой автор рассказывает о покушениях на российских императоров во второй половине прошлого столетия. Он не устает подчеркивать одну черту русских террористов: жертвенность. Кажется, подразумевается, что диссидентами нынешними руководили скорее честолюбие, чем готовность положить жизнь за идеалы. Само собой разумеется, Волгин тщательно избегает прямых инвектив, но — шила в мешке не утаишь.
Урок по прочтении этой книги можно извлечь такой: Россия — не то место, где интеллигент может избежать вечных и роковых для себя (не для власти) вопросов, забавно переформулированных и сведенных в один Горьким: с кем вы, мастера культуры? Русская история не оставляет ни малейшей возможности ответить на них просто: с самими собой.
Игорь Волгин. "Метаморфозы власти". Москва, "Интерпракс", 1994.