Кире Муратовой исполнилось шестьдесят лет. В течение последнего полугодия ее фильмы регулярно появлялись на телеэкране: "Киномарафон" показал "Среди серых камней", "Долгие проводы" и "Перемену участи", НТВ — "Астенический синдром". Блок материалов, посвященных Муратовой, опубликовал журнал "Искусство кино". По мнению обозревателя Ъ АНДРЕЯ Ъ-ПЛАХОВА, эта активность связана не только с недавним юбилеем режиссера. Есть более глубокие и более фундаментальные причины интереса к Муратовой в преддверии другого юбилея — столетия кино.
Осталось немногим более года до официальной даты столетия кино. В мире пытаются осмыслить накопленное кинонаследие и определить наиболее современную и вместе с тем наиболее долговечную систему ценностей. Многочисленные опросы, рейтинги и списки "фильмов века" кочуют из издания в издание. Предлагаются прогнозы дальнейшего развития кино, составляются списки "режиссеров XXI века". Однако ни одна из существующих теорий кино не является исчерпывающей, ни одна из написанных его историй не свободна от иллюзий, предрассудков и конъюнктурных черт. Сама "история историй" — интереснейший материал для анализа.
В нашей стране стало модным доказывать некомпетентность и бесполезность критики. Но достаточно оглядеться по сторонам и, например, обратить внимание на списки "лучших фильмов всех времен и народов", публикуемые английским журналом Sight & Sound, чтобы заметить: фавориты критиков спустя десяток лет становятся любимцами и режиссуры, и (с некоторыми оговорками) публики. Сколь не важны предпочтения последней, они охватывают только узкую "репертуарную" часть современного кино; что касается классики, ее статус устанавливается не сразу и во многом — благодаря усилиям критики.
Конечно, у нас все обострено. Короткая и блестящая прелюдия — русское дореволюционное кино; еще более мощный и краткий всплеск киноавангарда 20-х; растянувшиеся на десятилетие строительство, расцвет и оскудение советской киномифологии; наконец — резкая переориентация на рынок и вкусы массового зрителя. Все это не могло не привести к абсолютной расплывчатости критериев. Обострились и взаимоотношения между критиками и творцами. Если раньше почему-то предполагалось, что именно критика обладает "монополией на истину", то теперь режиссеры вовсю используют право на борьбу с любыми монополиями, а заодно и все средства (включая связи и служебное положение), чтобы самим определять, кто лучший и наиболее заслуженный в истории кино.
Кира Муратова — один из последних режиссеров, спокойно принимающих любую критику. Конечно, ей обижаться не на что: за редкими исключениями, критика в последние годы к ней благосклонна. Независимо даже от реакции на фильмы. Действует нечто, что выше сиюминутных оценок. И вовсе не потому, что Муратова пережила цензурные гонения: компенсацию за них она получила сполна в раннюю пору перестройки.
Причина в другом. Критика знает (не спрашивайте, откуда) что Кира Муратова не только заняла свое место в отечественной истории кино, но что она и есть главный персонаж этой истории — из ныне живущих. Она единственная выразила в сознании кинематографа оттепель, застой, перестройку и даже нынешнее время как некую художественную непрерывность. Все остальные биографии так или иначе прерывались, ломались, ее же — несмотря на внешнее давление — никогда. И "перемена участи" режиссера была все же чисто внешней, как перемена декораций. В то время как многие надеялись, что именно перемена декораций что-то изменит в их творческой биографии.
Юбилей Муратовой, разумеется, радость для ее друзей и почитателей. Но куда важнее, что он стал частью юбилея кино в нашей стране. Когда же речь идет о современниках, оказывается чересчур много желающих "попасть в историю". И здесь критика кое на что все же может сгодиться.