На прошедшей неделе Европа отметила первую годовщину вступления в силу Маастрихтского договора об учреждении Европейского Союза. 1 ноября 1993 года, спустя почти два года после торжеств в городе Маастрихте по случаю подписания договора, он был окончательно ратифицирован — к нему присоединились Дания и Франция. Число государств — членов соглашения достигло необходимой для его вступления в силу цифры 10. Первый год действия договора не принес ожидаемых изменений в европейскую жизнь — с легким сердцем поднять бокал могут лишь энтузиасты единой евровалюты. Тем же, кто стремился к общей внешней политике и единой системе правосудия (вместе с единой валютой они составляли основу договора), праздновать оказалось нечего.
Благодаря взаимоувязанности рынков европейских стран путь к единой валюте оказался наименее трудным. В начале ноября министры финансов стран — участниц Маастрихта уже утвердили критерии конвергенции национальных валют. При этом сегодня практически никто не сомневается, что как минимум половина членов ЕС (включая наиболее мощные в экономическом плане ФРГ и Францию) начнет переход к единой валюте между 1997 и 1999 годами. Не исключено, что даже Великобритания, до последнего времени настаивавшая на своем праве вообще отказаться от единой валюты и ходившая в отпетых валютных евроскептиках, введет ее одновременно с большинством стран ЕС. По крайней мере, премьер Джона Мейджора все чаще говорит о намерении начать подготовку Великобритании к введению единой евровалюты.
Вместе с тем первый год действия Маастрихтского договора показал, что от обладания экономической силой неблизкий путь до применения ее на международной арене, да еще и в рамках реализации общих целей. Лучший пример тому — неспособность ЕС повлиять на ситуацию в Боснии, где конфликт вступил уже в свою третью зиму. А если нет возможности повлиять даже на "задворки" ЕС, то что говорить о создании противовеса США в мире вообще (не эта ли задача-максимум и преследовалась при создании Союза?). Впрочем, расхождений при определении общих целей, как заявляет Ханс ван ден Брук — член КЕС, ведающий внешнеполитическими вопросами, практически нет: "На этом этапе все идет прекрасно". Прекрасное исчезает, лишь только речь заходит о переходе от общих теоретических положений к активным действиям на международной арене — тут же встают вопросы персональных расходов стран — участниц ЕС. То есть освободиться от принципа "дружба дружбой, а денежки врозь" участники ЕС пока не в состоянии. Вследствие этого идея единой внешней политики ЕС в обозримом будущем вряд ли будет осуществлена. По крайней мере, на том уровне, который был положен в основу Маастрихта.
Осознание этого факта уже подтолкнуло ЕС к созыву в 1996 году межправительственной конференции по фактическому пересмотру всего комплекса Маастрихтских соглашений — конечно, в сторону смягчения. Это решение позволило за короткое время значительно увеличить число участников союза: к нему уже фактически присоединились Австрия и Финляндия (проведенные в них референдумы дали положительный результат), Швеция и Норвегия проголосуют в ноябре.
Впрочем, несмотря на то, что процесс евроинтеграции, вопреки ожиданиям, идет медленно, структура Маастрихтского договора вряд ли претерпит значительные изменения после 1996 года. По крайней мере, члены Комиссии ЕС настроены на то, чтобы на конференции были лишь смягчены принципы единой внешней политики ЕС, но в то же время был бы ускорен процесс введения евровалюты и создания единой системы правосудия.
АЛЕКСАНДР Ъ-КОРЕЦКИЙ