После яростных закрытых дебатов, продолжавшихся два закрытых заседания кряду (позавчера вечером и вчера утром), Совет федерации не утвердил указа президента о продлении срока чрезвычайного положения в зоне осетино-ингушского конфликта.
Для одобрения указа необходимо было набрать 90 голосов (на 1 больше половины от списочного состава), реально же "за" было подано 62 голоса при 40 "против" и воздержавшихся.
Президент Ингушетии Руслан Аушев голосовал "против", президент Северной Осетии Ахсарбек Галазов — "за". При этом Аушев говорил, что "народ не верит в нынешнюю схему чрезвычайного положения", которое продлевалось уже несколько раз, но успокоения не приносило. По его мнению, схему надо переработать. В частности, Аушев считает, что временная администрация должна находиться непосредственно в зоне конфликта, а не за ее пределами. Галазов посоветовал Аушеву "больше заниматься делами собственной республики", приведя в качестве примера собственную манеру руководить Северной Осетией. Возможно, пример был не вполне удачным, ибо перед обсуждением аппарат палаты раздал депутатам записку Комиссии по правам человека при президенте России, где говорилось о том, что в Северной Осетии права человека нарушаются при явном попустительстве властей.
Но судьбу указа все же решили голосовавшие "против" и воздержавшиеся, которые как раз и составляют непримиримую оппозицию. Ее лидер — чуть было не ставший спикером сибиряк Петр Романов, военный промышленник и патриот. Кроме естественного для оппозиционеров желания провалить документ, исходящий от президента, в данном случае они могли руководствоваться и чисто тактическими соображениями — оказать давление на Шумейко, продемонстрировав Ельцину неспособность спикера верхней палаты проводить нужные решения.
Проблема, правда, в том, что неясно, какие именно решения считать нужными. В частности, в администрации президента существует и такая точка зрения на конфликт: злоупотребления осетинской стороны чрезвычайны, и единственный способ разрешить проблему — применить военную силу, чтобы обеспечить возвращение ингушских беженцев и разъединение конфликтующих сторон. Приверженцы этой позиции отмечают, что "вариант генерала Лебедя", осуществившего нечто похожее в Молдавии, вызывает большой энтузиазм у ингушей и большой страх у осетинской администрации.
Однако необходимо учесть, что своим особым статусом Галазов, на все прегрешения которого Москва закрывала глаза, обязан конфликту Тбилиси с Цхинвали, в котором Москва откровенно поддерживала осетин. Ныне, когда Грузия поставлена на колени, столь острой надобности в Галазове нет, и Москва может поддержать и ингушей. Так что вопрос о том, кому подложил свинью патриот Романов — российскому президенту или осетинскому, — остается дискуссионным. Возможно, правда, что все еще проще: пример твердых думских коммунистов, добившихся от президента речей о коалиции, мог вдохновить и приверженцев сенатора-коммуниста Егора Строева. Сам Строев при голосовании воздержался.
НАТАЛЬЯ Ъ-АРХАНГЕЛЬСКАЯ