Вчера в редакции петербургского журнала "Сеанс" состоялось обсуждение пятого международного кинофорума "Арсенал", об итогах которого Ъ сообщил вчера. Рассказывает кинообозреватель Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ДОБРОТВОРСКИЙ, работавший на фестивале в качестве члена жюри ФИПРЕССИ.
Первый кинофорум открылся в Риге в 1986 году под знаком авангарда и эксперимента. На следующий "Арсенал" влекомые перестроечным любопытством ко всему запретному кинодеятели СССР съезжались в Ригу посмотреть немыслимо полные по тем временам ретроспективы Годара или чешского сюрреалиста Шванкмайера и показать собственные фильмы: параллельные, полузапретные и в значительной части своей узкопленочные. У многих из участников того "Арсенала" не было не то что смокингов, но и денег на дорогу. Впрочем, билеты в Ригу стоили тогда сравнительно дешево и продавались без предъявления заграничного паспорта.
С тех пор минуло шесть лет. Бывшие параллельщики сняли полнометражные дебюты, а Латвия из союзной республики превратилась в независимое государство. На вечерних приемах пятого по счету "Арсенала" рекомендуется черный костюм, а кинозалы ломятся не на алейниковских "Тракторах" или короткометражках ленинградских некрореалистов, а на фильме норвежского режиссера Эрика Густавсона "Телеграфист" — благопристойном, культурном и ни к чему особенно не обязывающем, как вечерок вдвоем где-нибудь в уютном кафе старой Риги. С точки зрения радикальной концепции путь от слета неформалов к смотру хорошо сделанного кино выглядит компромиссом, а то и предательством идей. По существу же демонстрирует объективный механизм кинопроцесса, в русло которого бессменный организатор форума Аугуст Сукутс ввел свой любовно и вручную сработанный ковчег. Нынешний виток арсенальской политики показывает, что авангард героического этапа перестройки был событием не столько художественным, сколько общественным и, за неимением лучшего термина, служил синонимом долгожданной идеологической вольницы. Сегодня об авангарде на "Арсенале" не говорят, как не поминают всуе и постмодернизм. Картины сами решают свою судьбу и лишь затем прописываются по разряду той или иной тенденции.
Северная уравновешенность устроителей фестиваля сказалась во всем — от выбора фильмов до ритуала их представления. Нынешний "Арсенал" открылся "Броненосцем 'Потемкиным'" с музыкой Эдмунда Майзеля, вживую исполненной Лиепайским симфоническим оркестром. На церемонии закрытия показывали "Рим" Феллини. В семидневное пространство между революционным гимном и эсхатологической сказкой вместилась главная программа. Наша социоэротическая "Прорва" соседствовала в ней с неистовыми "Обнаженными" англичанина Майка Ли, насквозь скептичный "Витгенштейн" Дерека Джармена с насквозь богостроительными "Ладонями" Артура Аристакисяна, а очень красивый венгерский "Войцек" с еще более красивым франко-вьетнамским "Ароматом зеленой папайи" Тран Ан Хунг. За главный приз — кристалл хрусталя в позолоченной клетке — никто всерьез не соревновался. По традиции он был разыгран в лотерею между всеми участниками конкурса. Разыгран с намеком на то, что нет режиссеров плохих и хороших, а есть режиссеры удачливые более или менее. Удача, впрочем, действовала целенаправленно. Главный приз достался фильму "Дерево, мэр и медиатека" ("L`arbre, le mair et la mediatheque") — очередному размышлению нестареющего моралиста Эрика Ромера о превратностях взаимоотношений выдумки и судьбы. Диплом ФИПРЕССИ получила картина австралийца Крива Стендерса "Родина", изящно объединившая попсовую эстетику MTV с житием двух латышских бабулек, занесенных в Австралию волной послевоенной эмиграции.
К чести "Арсенала", информационность на нем предшествовала концепции. Равновесие фона при этом высвечивало истину куда быстрее, чем тенденциозная установка. Например, по совокупности представленных в программу прибалтийских фильмов было видно, что молодые режиссеры экс-республик стремительно наверстывают упущенные возможности интеграции в кинокультуру Северной Европы. Отсюда почти демонстративное пиршество "кодака" в психотриллере латышей Айгарса Грауба и Игора Линга "Смелость убить" ("Drosme nogalinat"). Отсюда трансцендентальная нордическая меланхолия в фильме литовского режиссера Андриуса Шиуша "И он попрощался с вами" ("Ir jis pasake jums suide"), трактующего психлечебницу как замкнутую модель бытия. Но хотя латыши снимают по мотивам норвежской пьесы, а образ дурдома в литовской картине разгружен от социальной символики, эти работы пока еще ближе к прописям "единого, многонационального", чем к скандинавской каллиграфии. Иначе не объяснить наивное восхищение фирменной кинотехнологией или неизжитую память о культовой при социализме "Женщине в песках", чьи координаты даже географически простираются куда восточнее.
И наоборот — противоположные по домашним меркам русские фильмы на прибалтийском фоне неожиданно обнаружили общность ментальных корней. Столь непохожие "Русская симфония" Константина Лопушанского и "Серп и молот" Сергея Ливнева представили одинаково маньеристские вариации двух излучин постперестроечного мейнстрима — апокалипсиса и соц-арта. Лопушанский всерьез пророчествует конец света. Ливнев иронично повествует об исторических судьбах трансмутации. Но оба как бы закрывают соответствующие направления, уводя их в область чистой декоративности и умозрительного концепта. Обещанием нового могли бы стать "Дожди в океане" покойного Виктора Аристова, однако задуманный им коктейль из "Лолиты" и "Острова погибших кораблей" под рукой завершившего картину Юрия Мамина скорее напоминает ерша из "Эммануэли" и феллиниевского "И корабль плывет". Слова вроде те же и названия похожи, но ощутимые в материале возможности так и остались нераскрытыми.
Нынешний "Арсенал" отпраздновал пятилетний юбилей. Для национального фестиваля это много, для международного киносмотра еще недостаточно. Для нас, впрочем, Латвия уже полноценная заграница, поэтому всякое приглашение русского кино в многочисленные программы ее кинофорума стоит рассматривать со вниманием. Хотя бы потому, что все познается в сравнении, и буйство домашних радостей иногда полезно проверять корректным прибалтийским угрюмством.