Политику российского руководства на Северном Кавказе проще всего описать с помощью известной русской поговорки "пока гром не грянет, мужик не перекрестится". Результаты весьма красноречивы: тлеющий уже в течение двух лет осетино-ингушский конфликт и разгорающаяся гражданская война в соседней Чечне. Впрочем, после вчерашнего наступления войск Джохара Дудаева на штаб-квартиру оппозиции в Надтеречном районе войну уже можно считать разгоревшейся. Ситуацию в регионе комментируют только что вернувшийся с Северного Кавказа специальный корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-КИРЦЕР и обозреватель Ъ ДМИТРИЙ Ъ-КАМЫШЕВ.
За полтора века своего владычества на Кавказе Москва, судя по всему, просто отвыкла сталкиваться в этом регионе с серьезными проблемами. И хотя в российской столице немало госучреждений — как правительственных, так и научно-исследовательских — разрабатывает научно обоснованную политику на Северном Кавказе, официальные российские власти чаще всего предпочитают действовать, исходя лишь из собственного понимания ситуации. И даже если это понимание оказывается верным, к нему очень редко прилагается прогноз развития ситуации и перечень необходимых в данной ситуации превентивных шагов. Поэтому меры принимаются лишь вдогонку за событием и, как правило, запаздывают.
Такая политика, прекрасно согласующаяся с русским фольклором, но совершенно непригодная для употребления в современных условиях, привела к печальным для Москвы последствиям. Возможность центра влиять на ситуацию в регионе стремительно уменьшается, и примером тому служит не только бессилие Москвы в Чечне (что, учитывая бескомпромиссное отстаивание Грозным своей "независимости", по крайней мере понятно), но и ее полная беспомощность в урегулировании осетино-ингушского конфликта.
Верхи все еще не могут, а низы еще сильнее не хотят
Кавказ знал о склонности России к силовому решению сложных проблем еще со времен Шамиля. То, что вековые традиции не потеряны, подтвердило быстрое и жесткое подавление центром вооруженных столкновений между осетинами и ингушами в ноябре 1992 года. Однако когда речь зашла о дипломатическом урегулировании национального конфликта, Москва, проявившая к тому времени свои миротворческие способности в Южной Осетии и Приднестровье, на собственной территории оказалась бессильна. Кремль попросту не смог придумать, каким образом заставить руководителей враждующих республик исполнять спускаемые из столицы распоряжения.
Именно хроническое невыполнение указов президента и постановлений правительства о возвращении ингушских беженцев едва не привело к новой вспышке вооруженного противостояния. Ингушские беженцы, так и не дождавшиеся реализации "хорошего" указа Бориса Ельцина о порядке возвращения беженцев в четыре населенных пункта Пригородного района Северной Осетии, вспомнили, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и решили вернуться в свои дома без содействия властей. Временная администрация в зоне ЧП в очередной раз решила всеми силами бороться не с причиной, а со следствием, поручив хлебосольную встречу возвращающихся беженцев российским солдатам с водометами, щитами и дубинками. Как уже сообщал Ъ, эта "торжественная" встреча не состоялась из-за обращения к беженцам президента Ингушетии Руслана Аушева (см. Ъ от 23 сентября).
Кстати, роль временной администрации в развитии событий выглядит далеко не однозначно. Ингушская сторона регулярно обвиняла и администрацию, и ее главу Владимира Лозового в проосетинской позиции: по мнению руководства Ингушетии, даже небольшая часть имеющихся в распоряжении администрации войск могла бы обеспечить полную безопасность возвращающихся в свои дома беженцев. Однако, как полагают некоторые местные наблюдатели, "проосетинская" позиция ВА, скорее всего, отражает ее заботу о самой себе, ведь даже в случае частичной нормализации обстановки неизбежно встанет вопрос о целесообразности сохранения режима ЧП и, соответственно, временной администрации. Если же напряженность сохранится, с ней сохранится и ЧП, и немалые финансовые средства, выделяемые Москвой для его поддержания.
Впрочем, даже в случае беспрекословного и точного выполнения администрацией распоряжений центра результат мог бы быть тем же. Отсутствие единой государственной политики в отношении Северного Кавказа и весьма значительный разброс мнений по этому вопросу в официальных кругах снижают эффективность даже разумных шагов, предпринимаемых иногда Москвой. А поскольку московские начальники посещают зону осетино-ингушского конфликта крайне редко, чиновникам администрации обычно предоставляется возможность истолковывать поступающие сверху распоряжения на свой лад.
Напряженность, сохраняющаяся в зоне осетино-ингушского конфликта, подпитывается и извне. О том, где находится источник зла, существуют различные мнения. К примеру, лидер оппозиционного Временного совета Чечни Умар Автурханов полагает, что инциденты в Ингушетии (включая и несостоявшийся марш беженцев) провоцируются людьми Джохара Дудаева. А вот ингушский президент Руслан Аушев заявил недавно, что ситуацию в регионе дестабилизируют российские и северо-осетинские спецслужбы. Однако, даже если все эти предположения неверны, совершенно очевидно, что на обстановку в Ингушетии и Северной Осетии не может не влиять разгорающаяся в соседней Чечне гражданская война.
Худая война на месте худого мира
Вчерашние события в Надтеречном районе, судя по всему, знаменуют начало нового этапа вооруженного конфликта в Чечне. По данным оппозиции, в атаке на несколько населенных пунктов района приняли участие более 500 человек с 10 танками. Цель операции, как полагают во Временном совете, — окружение оппозиционных формирований в райцентре Знаменском. Официальный Грозный, правда, опроверг информацию об участии в боях правительственных войск. Однако масштаб столкновений и разброс очагов боевых действий вдоль границ района позволяют предположить, что президент Дудаев все-таки начал свой последний и решительный бой.
Это наступление — естественный и, наверное, необходимый для Дудаева шаг. Правда, оно могло состояться и позднее, но недавние поездки Хасбулатова и Автурханова в Москву и их многозначительные намеки о встречах с высокопоставленными кремлевскими деятелями подтолкнули генерала-президента к решительным действиям. Ведь если оппозиционные лидеры не блефуют, то через пару недель у них может появиться новая техника и боеприпасы, и тогда справиться с ними будет гораздо труднее. Сейчас же, пока оппозиционеры все еще ездят на списанных бэтээрах, у Дудаева есть шанс. Но, с другой стороны, даже относительная неудача операции (а сообщения о контрнаступлении оппозиционеров начали поступать уже к вечеру) может стоить генералу потери значительного числа сторонников, пока еще верящих в его силу и непобедимость.
Кстати, на вчерашние события в Чечне Москва откликнулась с неожиданной оперативностью. Уже через несколько часов после начала наступления было обнародовано заявление пресс-службы российского правительства, решительно осуждающее Джохара Дудаева за "вооруженные действия против собственного народа", которые, как говорится в заявлении, имеют целью "спровоцировать Россию на ввод регулярных армейских частей" и сплотить тем самым "тающие ряды своих сторонников".
Столь быстрая реакция Белого дома, возможно, объясняется приближающейся осенней сессией парламента, которую некоторые депутаты пообещали начать с обсуждения "бездеятельности" правительства на Северном Кавказе. Но, как показывает история последних лет, мгновенная реакция на столь сложные события приносит, как правило, ничуть не больше пользы, чем запоздалое осенение себя крестным знамением.