Вчера госсекретарь США Уоррен Кристофер объявил о создании коалиции из 17 государств для вторжения на Гаити. Таким образом, администрация дала понять, что политическое решение принято. Интервенция может состояться буквально на днях.
Как заявил Кристофер, "дни режима Рауля Седраса сочтены". Вашингтон полон решимости вернуть во власть (впервые за 200 лет) законно избранного президента Жан-Бертрана Аристида. Все дипломатические средства воздействия на гаитянский военный режим исчерпаны, считают в Белом доме, а потому интервенция стала неизбежной. Она станет, конечно же, преимущественно американской акцией: к 10 тыс. солдат США присоединятся 1,5 тыс. человек из 16 государств — и не только из стран Карибского бассейна (они, между тем, еще месяц назад было однозначно против подобной акции), но и три страны НАТО. О согласии включить контингенты в состав коалиции объявили Антигуа, Аргентина, Багамы, Бангладеш, Барбадос, Белиз, Бельгия, Боливия, Великобритания, Доминиканская республика, Гайана, Израиль, Нидерланды, Панама, Сент-Винсент, Тринидад и Ямайка. Высадке международных сил будет предшествовать десант отборных подразделений США. Они возьмут под контроль аэропорт и другие ключевые объекты в Порт-о-Пренсе. В понедельник министр обороны США Уильям Перри и председатель объединенного комитета начальников штабов Джон Шаликашвили уточнили план операции.
Между тем, общественное мнение США более чем прохладно относится к идее возвращения к власти Аристида ценой жизней американских парней. Немало критиков и в конгрессе. Видимо, поэтому Кристофер дал понять, что за предварительным разрешением на Капитолий администрация не пойдет, приведя в пример историю вторжений на Гренаду и в Панаму. Тогда официального разрешения законодателей тоже не испрашивали, хотя, как и сейчас, активно консультировались. В качестве аргументов "за" интервенцию администрация Клинтона приводит доводы, более чем бесспорные: надо восстановить демократию, защитить права человека, разрешить проблему массового эмиграции с Гаити, в конце концов США получили "добро" на свержение репрессивного режима от Совета Безопасности ООН (еще 1 августа, Россия голосовала за — это было "платой" за одобрение ее действий в Абхазии). Но при этом тот же Кристофер начинает говорить расплывчато, отвечая на ряд "неудобных" вопросов. Почему в отношении Кубы, где тоже не все ладно с демократией (и вообще никаких свободных выборов не было уже очень давно) и откуда тоже наблюдается массовый исход граждан, США не действуют столь же решительно? Не потому ли, что на Кубе под ружьем 175 тыс. человек, а на Гаити — лишь 7 тыс.? Каковы будут размеры потерь и готова ли к ним администрация политически? Имеется ли у Белого дома четкий план насчет того, как вовремя уйти из страны, не увязнув там столь же бесславно, как в Сомали? Но главный неудобный вопрос таков: а почему это вторжение со вполне предсказуемым успешным для США исходом вдруг стало столь неотложным мероприятием как раз за 8 недель до промежуточных выборов в конгресс? Не потому ли, что без "маленькой, но победоносной войны" демократам их ну никак не выиграть?
ГЕОРГИЙ Ъ-БОВТ