"Забудьте об олове! Займитесь чем-либо еще", — категорично заявил недавно министр промышленности Малайзии, страны, некогда бывшей крупнейшим производителем олова в мире. "Олово — как раз то, что нам нужно!" — могут вскоре ответить ему российские импортеры. Падение цен на мировом рынке делает эффективным ввоз в Россию этого дефицитного здесь металла.
Падение цен на олово продолжается уже три месяца, с 22 июля, причем одновременно на London Metal Exchange в Великобритании и на Kuala Lumpur Tin Market в Малайзии — двух основных центрах мировой торговли этим металлом. 27 сентября, в прошлый понедельник, в Куала-Лумпуре был зарегистрирован абсолютный рекорд падения цен — $3,89 за килограмм олова. Если учитывать, что себестоимость производства 1 кг металла в Малайзии в среднем составляет $6,22, то становится понятным, почему многие наблюдатели оценили это как катастрофу рынка.
Кризис был закономерен...
Причиной краха на мировом рынке олова стало перепроизводство металла на фоне постоянно и быстро сокращающихся объемов потребления.
Основные использующие олово отрасли — тароупаковка, электротехническая и химическая промышленность — одними из первых попали под влияние негативной экономической конъюнктуры. И если снижение производства тары из оловосодержащих сплавов (в том числе из белой жести) прогнозировалось уже давно, более того, производство это реально, хотя и неравномерно, сокращалось на протяжении более 10 лет, то кризис двух других отраслей был достаточно неожиданным. До последнего времени химия и электротехническая промышленность считались наиболее перспективными потребителями олова, и сокращение спроса со стороны этих отраслей, по мнению наблюдателей, наиболее негативно отразится на будущем мирового рынка олова.
Удельный вес химии в потреблении металла быстро рос — с 7,5% в начале 1980-х годов до 12,5% в конце десятилетия. Прежде всего это происходило за счет роста производства оловосодержащих химических соединений: стабилизаторов поливинилхлорида (36% используемого в химической промышленности олова), биоцидов (17%), покрытий для стекла (14%), керамики (14%) и металлов (11%), а также за счет увеличения производства катализаторов, на которые шло порядка 8% олова, потребляемого отраслью. С началом экономического спада химия и электротехническая промышленность (где олово использовалось в качестве припоя), как отрасли, нацеленные на долгосрочные перспективы, испытывают наиболее серьезное падение производства. А значит, и спрос на металл с их стороны сокращается.
В производстве тары из сплавов олова в последние несколько лет наблюдались достаточно интересные маятниковые колебания, однако и в этой сфере продавцы олова вряд ли найдут отдушину. Потребление олова сокращалось до сих пор в основном за счет уменьшения удельного расхода металла на единицу выпускаемой продукции и за счет применения других материалов — например, алюминия. Так, в США и Японии алюминиевые банки для пива и безалкогольных напитков полностью вытеснили жестяные.
Тем не менее в 1987 году ведущие западные эксперты полагали, что сокращение потребления олова уже достигло нижнего предела. И в течение последующих двух лет перелом действительно произошел: производители жестяной тары нашли способы удешевить свою продукцию, "интенсивность" применения металла в мире стабилизировалась и начала было расти — потребление олова увеличивалось даже несколько быстрее, чем росло мировое промышленное производство. Но затем олову вновь был объявлен бой, на этот раз — потребителями. Дело в том, что олово довольно трудно очистить от вредных примесей — мышьяка и свинца — и жестяная тара стала пользоваться все меньшим спросом. Потребность в более качественной очистке используемого для упаковки олова вновь сделала его неконкурентоспособным, и заменители начали опять активно вытеснять жестяную тару.
... и неизбежен
Предвидя нарастающий спад потребления, страны — производители олова попытались отрегулировать ситуацию, установив индивидуальные квоты поставок металла на мировой рынок. Причем квоты были установлены не только для членов Ассоциации стран — производителей олова (Association of Tin Producing Countries (ATPC), объединяющей Малайзию, Таиланд, Индонезию, Австралию, Боливию, Нигерию и Заир, но и для стран-наблюдателей — Бразилии и Китая.
Но если положительный эффект и был достигнут, то весьма незначительный. ATPC, созданная в 1985 году после распада Международного совета по олову (International Tin Council), объединявшего производителей и потребителей металла, пошла по пути своего предшественника и так же, как и он, потерпела поражение. И лидер мирового производства олова — Бразилия, и Китай, вышедший за последнее время на второе место в мире, по итогам года, скорее всего, выйдут за пределы "добровольно" принятых ограничений на поставки олова на мировой рынок (экспортные квоты — 24 тыс. т и 15 тыс. т соответственно). Помимо того, конъюнктуру подпортили и продажи олова из стратегических запасов США, которые также не являются членом ATPC. Ассоциация стран — производителей олова прогнозирует, что в 1993 году общий объем производства, включая Россию и Китай, составит 170-175 тыс. т, в то время как в прошлом году эта цифра составляла порядка 150-160 тыс. т. Увеличение производства олова на 11% в условиях падения деловой активности в странах, являющихся основными потребителями, естественным образом испортило конъюнктуру оловянного рынка. Плюс к тому, мировые запасы металла, по оценкам специалистов, достигли уровня (по данным на конец сентября) в 40 тыс. т — высшего с 1986 года уровня. Для поддержания баланса спроса и предложения на рынке олова специалисты считают достаточным трехнедельный запас металла, но сейчас его хватило бы на 11 недель.
Еще в начале лета официальные представители Ассоциации обвинили США и Китай в том, что их действия стали причиной ценового кризиса и предупредили, что возможно повторение печальной ситуации 1985 года, когда в связи с кризисом оловянной промышленности London Metal Exchange вообще прекратила котировать этот металл. ATPC, впрочем, скорее всего постарается не допустить такой развязки, а попытается изменить систему квотирования, то есть будет ограничивать объем не экспорта, а производства, чтобы сбалансировать спрос и предложение и удержать цены на приемлемом уровне. Тем более что история мировой торговли знает подобные примеры: опыт стран ОПЕК. Но эти меры, даже если ATPC решится на них, быстро не подействуют. "Чтобы изменить коренным образом ценовую ситуацию на рынке олова, потребуются значительные сокращения производства", — заметила г-жа Лесли Кемпбелл из брокерской фирмы Rudolf Wolff and Co., Ltd, входящей в десяток крупнейших на LME. И даже при сокращении производства, по ее мнению, потребуется не менее 18 месяцев для достижения баланса.
Но кое-кому он пойдет на пользу
Подобное самоограничение может быть затребовано и у России, тем более что и в ее адрес раздавались обвинения в "выбросах" на рынок дешевого олова и, соответственно, подрыве мирового баланса спроса и предложения. На долю России, по мнению обидевшихся ассоциированных производителей, в общих поставках на мировой рынок приходится 500 т ежемесячно, или 6 тыс. т в год. Однако, по мнению наблюдателей, квота России, даже если она и будет установлена, вряд ли может быть превышена — по чисто внутренним причинам. Потребность в этом металле в последнее время сократилась, прежде всего за счет спада производства в "оборонке". Но одновременно падало и его производство. Мощности единственного в бывшем СССР Новосибирского оловянного комбината обеспечивают внутреннюю потребность России в олове едва ли на 50%. Вероятно, поэтому олово было исключено из списка товаров, экспорт которых в 1994 году правительство намерено лицензировать и квотировать.
Российский фактор, скорее всего, сказывался в прямо противоположном направлении — сокращались закупки металла. Однако теперь, с резким падением цен на мировых рынках, ситуация может измениться.
До сих пор объем внутренней торговли оловом был более чем ограничен. Максимальные партии, вращавшиеся на биржевом и околобиржевом рынке, не превышали в среднем порядка 5-10 т. Олово было неэффективно для импорта, а экспорт металла производителями осуществлялся напрямую. Но ситуация на мировом рынке продолжает ухудшаться, а внутренние цены — расти. Так что, хотя пока импорт олова еще не стал эффективным, вскоре оно, несомненно, сможет привлечь внимание российских импортеров.
Данные о потреблении металла на внутреннем рынке засекречены, поэтому при оценке дефицита внутреннего рынка олова можно исходить лишь из косвенных показателей. По оценкам экспертов Ъ, он составляет порядка 1,5-2,0 тыс. т в год, или 9-9,5 млрд рублей (в пересчете по средним ценам российских бирж в сентябре).
Весь дефицит вряд ли может быть покрыт спросом: российские электротехнические и химические предприятия — потребители металла, включая и оборонные, далеко не процветают. Однако если биржевой курс доллар/рубль выйдет на новое плато (то есть, даже если и будет расти, но не скачками, а плавно), ниша для импорта олова найдется. В первую очередь покупателями импортного металла могли бы стать предприятия, производящие бытовую электронику. Сделки с ними могут быть эффективными уже сейчас, если поставки ведутся по бартеру, в обмен на их продукцию, реализацию которой импортер готов взять на себя.
ЕГОР Ъ-ВОЙНОВ