О том, как реагируют отечественные вкладчики на западный кризис, об особенностях их инвестиционного поведения, а также о том, какие усилия прикладывают российские власти для защиты депозитов физлиц, обозревателю "Денег" Елене Ковалевой рассказал заместитель гендиректора Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Андрей Мельников.
Андрей Геннадиевич, как система страхования вкладов повлияла на развитие рынка депозитов физлиц в России?
— Во-первых, очевидно, что система страхования вкладов (ССВ) помогла быстро избавиться от неприятного осадка, оставшегося после кризисных событий 2004 года. Тогда вкладчики были сильно напуганы и активно забирали свои деньги из банковской системы. А уже в 2005 году — после начала полномасштабной работы ССВ — ситуация быстро восстановилась.
Во-вторых, после создания ССВ сроки вкладов заметно удлинились, особенно в 2005-2006 годах, после повышения страховой суммы со 100 до 190 тыс. руб.
В-третьих, в последние три года наблюдается постоянный прирост средств во вкладах. Конечно, на первом месте стоит рост доходов населения. Но заслуга ССВ в том, что население понесло деньги в банки активнее, бесспорна. Мы специально проанализировали, как на динамику вкладов влияло увеличение размера гарантии по вкладам. Для этого мы разбили банки на пять групп и оценили ежедневные изменения прироста срочных депозитов в каждой из них в период до и после изменения суммы страховки. В первую группу вошел Сбербанк, во вторую — первые тридцать банков из ста крупнейших на рынке, в третью — оставшиеся 70 из этой сотни. А к четвертой и пятой группе отнесли все оставшиеся московские и региональные банки. Каждая из этих групп обслуживает свою категорию клиентов, поэтому есть и особенности работы с вкладчиками.
Можно об этих особенностях рассказать подробнее?
— Сбербанк ориентируется на массового вкладчика с небольшими суммами, и на его долю приходится около 50% всего рынка. Однако процентная политика у Сбербанка более консервативная, чем у других, и, соответственно, ставки менее привлекательны, чем, допустим, у первой тридцатки крупнейших банков. Банки из второй группы в розничном клиенте как таковом заинтересованы не сильно. Розница для них — это диверсификация пассивов. Эти банки фондируются (или фондировались) в основном на зарубежных рынках. Оставшиеся 70 банков из первой сотни — это те, кто, как правило, наоборот, живет преимущественно за счет розничного клиента. Поэтому именно эта группа банков увеличила свою долю на рынке вкладов за последние два года на 2-3%. У них более интересные процентные ставки. Соответственно, переток средств от других крупных банков идет именно в эту группу. Четвертая группа — банки, которые работают в московском регионе. Они ориентируются преимущественно на узкий круг очень состоятельных клиентов и, как правило, в массовом клиенте не заинтересованы. Поэтому и структура вкладов у них весьма специфичная. Ну и оставшиеся — региональные банки. Они живут за счет розницы, потому что им просто неоткуда больше взять ресурсы. В результате у них самые высокие ставки по депозитам. Например, в Самарской области или Башкирии по годовым вкладам сегодня ставки находятся на уровне 15%.
И как эти группы банков реагировали на увеличение страховки?
— Четко видно, что после того, как страховка выросла со 100 до 190 тыс. руб., в развитии второй и третьей групп произошел определенный перелом — прирост вкладов сильно ускорился. С июля по октябрь 2006 года у них наблюдался сильный приток средств именно в срочные депозиты: в среднем примерно с уровня 300 млн до 700 млн руб. в день. Эти изменения не могли произойти без роста доходов населения, но ССВ создала для этого благоприятную, стабильную обстановку.
А как отразилось на рынке вкладов увеличение госгарантий по вкладам со 190 до 400 тыс. руб.?
— Там уже не было такого масштабного эффекта, как при первом повышении. Это объясняется хотя бы количеством вкладчиков, которых затронули эти нововведения. Если в первый раз это было 4,5 млн человек, то второй раз изменения затронули примерно 1,5 млн вкладчиков. В то же время именно на фоне увеличения гарантий до 400 тыс. руб. у Сбербанка прирост вкладов замедлился — ежедневный прирост вкладов с апреля прошлого года снизился с уровня 1,7 млрд до 1,3 млрд руб. А это значит, что процесс перераспределения средств в другие банки стал интенсивнее.
Когда АСВ планирует следующее повышение госгарантий по вкладам и до какого уровня?
— На мой взгляд, 400 тыс. руб.— это тот уровень гарантий, который может быть абсолютно адекватным и эффективным еще несколько лет. Хотя сейчас и есть предложения об увеличении страховой суммы, менять ее размер в ближайшее время, наверное, не стоило бы. Конечно, с точки зрения жителей Москвы, Питера 400 тыс. руб.— это, возможно, мало, однако для массового вкладчика по России такая сумма пока запредельно велика. Поэтому к вопросу о следующем повышении страховой суммы лучше было бы вернуться в 2010-2011 году. К тому времени "среднедушевые" доходы в стране вырастут до необходимого уровня.
Повлиял ли на структуру вкладов в российских банках мировой финансовый кризис?
— Первоначально у нас была гипотеза, что он негативно скажется и на рынке вкладов в России. Слишком много было тревожных публикаций. Однако статистика прошлого года показала, что для российской банковской системы мировой финансовый кризис, напротив, сыграл только в плюс. Никакого оттока вкладов не было, наоборот, начиная с октября прошлого года в банки начали поступать "непонятные" с точки зрения сезонного фактора ресурсы. Связано это было, скорее всего, с тем, что инвесторы, уходившие с фондового рынка, перекладывали свои средства в банки — своего рода спокойную гавань.
Если проанализировать в целом инвестиционное поведение населения, какие особенности есть в России?
— Мы вместе с ВЦИОМом проводили специальные социологические исследования и опросы. Первое, что бросается в глаза в прошлогодних ответах, это то, что финансовое положение россиян заметно улучшилось. У людей появилось больше свободных денег, однако и сберегательная активность населения менялась: вместо того чтобы эти деньги откладывать, инвестировать, население, напротив, продолжает их активно тратить. По данным опроса, около 20% жителей Москвы и Питера вообще не видят смысла откладывать средства ни на какие цели, хотя их доходы это позволяют.
В этом виновата инфляция или что-то еще?
— Инфляция в прошлом году действительно сыграла с банковской системой злую шутку. Число людей, которые осознанно копили деньги на банковских вкладах, сократилось примерно с 16 до 11% населения. Причем из банков, видимо, стали уходить мелкие вкладчики, сумма депозитов у которых была порядка 10-50 тыс. руб. Скорее всего, при небольших суммах и, соответственно, низких процентных ставках, да еще в условиях высокой инфляции люди для себя сделали очевидный выбор: они решили эти деньги просто потратить. В то же время уменьшилось и число заемщиков в потребкредитовании. По-видимому, люди, наконец, осознали, сколько они в действительности платят за кредиты. Хотя, конечно, и банки стали менее активно кредитовать население в пошлом году. В итоге общее число россиян, пользующихся банковскими услугами, в прошлом году по объективным экономическим причинам сократилось.
На какой стадии сейчас находится работа над законопроектом по поводу наследования застрахованных вкладов и что он даст вкладчикам?
— Сегодня в законодательстве неоднозначно прописан механизм наследования застрахованных вкладов. Если банк обанкротился, а вкладчик умер, непонятно, должны ли наследники получать эти деньги отдельно от своих средств или эта сумма должна присовокупляться к их вкладам. Ведь если общая сумма таких вкладов превышает размер гарантий, у наследников, естественно, возникают вопросы. У нас уже было несколько таких случаев. И в своей практике мы старались решать все в пользу вкладчика и платили возмещение раздельно. Одновременно предложили прописать этот нюанс в законе более четко. Спасибо депутатам, что нас поддержали. Надеемся, что в апреле блок поправок будет вынесен на второе чтение в Думу.
Осенью АСВ выступала с инициативой о переходе от дифференцированной шкалы страхового возмещения по вкладам в зависимости от их размера к единому размеру возмещения. В чем ее смысл?
— Я бы сказал, что мы только начали "вербовать сторонников" этого предложения. Дело в том, что сегодня вкладчик получает 100% только по депозитам, не превышающим 100 тыс. руб. Если же вклад превышает 100 тыс. руб., то на сумму превышения гарантия составляет уже не 100, а 90%. То есть для того, чтобы получить установленный в законе максимум в 400 тыс. руб., я должен положить в банк 433 тыс. 33 руб. 33 коп. К сожалению, люди сложно воспринимают такой механизм расчетов и не считают его справедливым. Примерно 30% звонков на нашу "горячую линию" связаны именно с вопросом расчета страховой суммы. Более того, при выплатах у людей появляется ощущение, что государство почему-то забирает у них 10% их средств. Объясняем, но, как говорится, осадочек остается. Когда вводили дифференцированную шкалу выплат, исходили из того, что вкладчики должны разделять риски с системой страхования вкладов. Они должны думать о том, куда несут свои деньги, а не отдавать их слепо тому банку, кто предложил ставку выше.
Но когда в Англии, где действовала похожая шкала, обанкротился банк Northern Rock и выстроились очереди, наши британские коллеги быстро поменяли высокую теорию на суровую практику и перешли к полным выплатам до установленной суммы. Никакой шкалы. Этот опыт еще раз показывает, что если мы хотим с помощью системы страхования вкладов уменьшать панику среди вкладчиков, нужны простые и прозрачные правила.
Если выплачивать 100% по вкладам, насколько вырастет нагрузка на ССВ?
— Введение полной гарантии по вкладам до 400 тыс. руб. наши риски увеличивает не сильно. И, напротив, только уменьшает объем организационной работы.
Сколько сегодня составляют резервы ССВ и достаточно ли этих средств на случай, если в России начнется банковский кризис?
— В фонде сейчас более 74 млрд руб. При страховке в 400 тыс. руб. уровень достаточности фонда (соотношение наших резервов к размеру нашей страховой ответственности) без учета Сбербанка составляет около 5,9%. По нашим оценкам 5% — это минимальная граница. Дальше начинается "подушка безопасности", которая должна доходить до 6,5%. То есть сейчас мы входим в оптимальный коридор.
Такая методика расчета уровня достаточности фонда применяется во всем мире или только у нас?
— Единого мнения по этому вопросу в мире нет. К слову сказать, в рамках Международной ассоциации страховщиков депозитов АСВ возглавляет исследовательский подкомитет по подготовке таких рекомендаций. То есть мы ищем ответ на вопрос: сколько нужно денег для того, чтобы система была устойчивой. У американцев, например, есть методика расчета, которая опирается на бесценный исторический опыт, на десятилетия работы. Но они страхуют как физических, так и юридических лиц. Поэтому соотносят размер страховых резервов с размером всех остатков по банковской системе вообще. У них этот показатель составляет 1,22%. Если у нас рассчитывать аналогичным способом этот показатель с учетом Сбербанка и только по физлицам, то получается примерно около 1,4%.
Не планирует ли АСВ страховать депозиты и юридических лиц?
— Мы думаем над этим, но сделать это будет возможно не в ближайшее время. На наш взгляд, после того как уровень гарантий по вкладам поднимется до 700-800 тыс. руб., можно будет обсудить вопрос страхования депозитов части юридических лиц: некоммерческих организаций, малых предприятий, то есть своего рода неквалифицированных клиентов банка. С точки зрения оценки рисков и резервов это не слишком много, а польза была бы заметной.
Как вы относитесь к инициативе Банка России ввести для банков дифференцированную шкалу отчислений в ССВ в зависимости от размера процентных ставок по депозитам?
— ЦБ считает, что некоторые банки проводят неконкурентную процентную политику, соответственно, другие банки не должны разделять риски демпингующих коллег. Первоначально эта идея нам понравилась. Но, проанализировав ситуацию на рынке вкладов, мы пришли к выводу, что таких сильно демпингующих банков просто нет. Было экзотичное предложение одного регионального банка — 17% годовых, но для больших сумм и на срок 5 или 6 лет. Если учесть все условия по этому вкладу, продукт получается не таким уж "демпингующим", как кажется на первый взгляд. Да и других подобных предложений на рынке по пальцам пересчитать. Кроме того, нам показалось, что организационно сложно постоянно мониторить процентные ставки по всем банкам и приводить их к общему знаменателю. Поэтому может оказаться, что овчинка выделки не стоит. Лучше просто вернуть Банку России полномочия по контролю процентных ставок по вкладам. Это будет проще и эффективнее.
С прошлого месяца началась вторая волна приема банков в ССВ. На ваш взгляд, много ли банков захотят еще раз попробовать вступить в ССВ и много ли при этом банков имеют шанс на успех?
— Я думаю, что заявок будет немного, может пара десятков. Дело в том, что очень многие банки, которые не попали изначально в систему страхования вкладов, уже являются нашими клиентами в рамках ликвидационных процедур. Поэтому у меня ощущение, что большинство из тех, кто сразу не прошел в ССВ, документы повторно просто не подадут. Ошибаюсь я или не ошибаюсь — время покажет. Я только сомневаюсь, что им за два года удалось сильно улучшить свое положение.
У скольких банков, принятых в систему страхования вкладов, была отозвана лицензия?
— Всего было 29 страховых случаев. Причем три банка приняли решение о добровольной ликвидации. Это два банка из сети ОВК и "Росинбанк Сибирь". У остальных была отозвана лицензия. В принципе 26 банков за 3 года не так уж и много. Если учесть, что у нас в системе 935 организаций, такая "усушка" — это своего рода рыночный процесс. Я думаю, что примерно такими же темпами банки будут выбывать из ССВ еще несколько лет.
Какой объем страховых выплат приходится на эти 29 выбывших из системы банков?
— Банк на банк не приходится. У нас есть несколько "крупных звезд", допустим, Санкт-Петербургский банк реконструкции и развития. В прошлом году здесь был самый большой объем выплат, к нам обратилось почти 2 тыс. человек. Размер нашей страховой ответственности по этому банку составил 170 млн руб. В этом году самый крупный страховой случай — Рыбхозбанк — тянет на 217 млн руб. В то же время есть банки, где всего несколько вкладчиков, которым мы выплатили в общей сложности по 5-10 тысяч руб. Если смотреть всего по 29 банкам, то общий размер наших платежных обязательств — 684 млн руб. Для трех лет работы это немного.
В нескольких банках-банкротах их бывшие руководители были привлечены к субсидиарной ответственности. Сколько удалось с них взыскать?
— Всего к субсидиарной ответственности были привлечены руководители восьми банков. Совокупный размер нанесенного ими ущерба кредиторам оценивается в 2,12 млрд руб. Правда, взыскать с них пока что удалось только 9 млн руб. Плюс в рамках уголовных дел арестовано недвижимое имущество, которое, видимо, удастся реализовать потом. Но активность судебных приставов нас пока не радует, что в общем-то видно из этих цифр. В любом случае хорошо уже то, что появился еще один, пока еще тонкий, ручеек поступления средств в конкурсную массу.
Не планирует ли АСВ как-то усовершенствовать механизм взыскания средств с ответственных физлиц?
— Я боюсь, что это вообще вопрос совершенствования всего исполнительного производства. И что можно еще сделать, пока что сказать однозначно довольно сложно.
Качество банков-банкротов, участвующих в ССВ и не участвующих, отличается или нет?
— Небольшие отличия действительно есть. Если сравнить эти группы банков по степени удовлетворения требований кредиторов, то возвратность средств у застрахованных банков чуть-чуть выше. А вот если речь идет о маргинальной составляющей — криминальных банкротствах — то по степени "разворовываемости" банки, как участники, так и не участники ССВ, в принципе одинаковы.
Когда, по вашим оценкам, законопроект, устанавливающий уголовную ответственность за вывод банковских активов, будет внесет в Думу?
— Я думаю, что реально это задача года-двух. Такие сложные законопроекты быстро не пишутся и не принимаются. От его принятия в первую очередь мы ожидаем морального и профилактического, а потом уже экономического результата. Наша задача, говоря языком Глеба Жеглова, сделать так, чтобы вор сидел в тюрьме или вернул деньги. Но еще лучше сделать так, чтобы у человека был минимум соблазна и он лишний раз задумывался над собственным риском перед тем, как принять решение, наносящее ущерб кредиторам. В этих поправках речь в целом идет о том, что те, кто сознательно фальсифицировал отчетность, должны нести имущественную и уголовную ответственность, причем вне зависимости от того, кто это — руководитель банка или исполнитель. Исполнитель тоже должен понимать, что он несет ответственность за свои действия перед клиентами банка. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными.
На какой стадии сегодня находится законопроект о внесении изменений в закон о банкротстве кредитных организаций, разрешающий продавать бизнес банков-банкротов на торгах и передавать их неликвидные активы кредиторам?
— Принятие этих поправок также ожидается не раньше года-двух. Правда, следует признать, этот законопроект больше нацелен на будущее. К сожалению, сегодня у нас ни к одному из банков, которые мы ликвидируем, эти процедуры в чистом виде пока применить невозможно. Но когда-нибудь, мы надеемся, процесс ликвидации банков в России будет находиться на том же уровне, что и в некоторых зарубежных странах, где качество активов банков-банкротов настолько высокое, что кредиторы в итоге теряют совсем немного. У нас же нередко еле-еле хватает на первую очередь кредиторов, качество активов, скажем мягко, удручающее. Но надеюсь, когда-нибудь банки-банкроты будут представлять инвестиционный интерес, в итоге урегулировать проблемы кредиторов можно будет, как в США, в течение нескольких дней. Хотя в принципе, конечно, лучше иметь развитое законодательство и его не применять из-за стабильной работы банковской системы.