Вчера РосТВ показало новую программу из цикла "Соло" — "Карфаген". Ее снял известный петербургский художник и кинорежиссер Сергей Дебижев при участии АО "Крейт" (Санкт-Петербург).
Программа названа "Карфаген", хотя, возможно, более уместно здесь имя другого древнего города. Трудно сказать, было ли вавилонское многоязычие очередного "Соло" запланированным, но в любом случае это производит впечатление. Сергей Дебижев задает трем известным москвичам (в части первой) и четырем не менее известным петербуржцам (в части второй) несколько "вечных" вопросов: о жизни, государстве, культуре.
Очевидно, что эти три понятия для Дебижева тесно сопряжены и столь же очевидна растерянность его собеседников (особенно в первой серии). Олег Янковский охотно соглашается с идеей планомерного и злоумышленного вторжения американской культуры. Сергей Соловьев же, напротив, отвергает мысль о злом умысле, хотя и уверен, что "дебильность и идиотизм американского кино" интернациональны и потому пользуются успехом на всех континентах. Александр Адабашьян развивает свою теорию об идущей сейчас третьей мировой войне. Борис Гребенщиков говорит о путях нравственного развития, пране, медитации и полезности для человеческой жизни знания о смерти. Но кажется, никто из них не может ответить на главный вопрос: серьезен ли интервьюер или, подобно его приятелю Сергею Курехину, делает собеседников персонажами очередной пародии. Зрителям, в свою очередь, непонятно, серьезно ли Янковский заявляет, что Россию "им" не одолеть, а Соловьев рассуждает о психоделическом воздействии Голливуда, или оба помнят знаменитую передачу о грибах и пытаются "соответствовать". А сам Курехин, естественно, появляется во втором действии, галантно пропустив перед собой Б. Г.
О чем говорят ленинградцы (плюс к вышеназванным художники Виктор Тихомиров и Анатолий Белкин) — никакой роли не играет. Каждый о своем. Но их птичий язык публике если и не понятен, то любопытен. Хотя бы потому, что ясно: на экране одна компания, играющая в одну игру. Роль Капитана — переходящая. На сей раз ее взял на себя Дебижев.
Он начинает передачу с отрывков из собственных фильмов (всегда снимает про одно и то же — про жизнь, государство, культуру), потом вступает компьютерная графика "Крейта". Созерцание непрерывно трансформирующихся картинок делает необязательным закадровый текст. Но автор передачи доводит ситуацию до абсурда, с завидной педантичностью иллюстрируя слова, которые никто не слушает. Упоминание о Загадочном Востоке сопровождает показ горных вершин, о Блаватской — интерьер с горящими свечами и книгой, рассуждения о духовности и энергетике — панорама с китайской пагодой. Для любого другого аттракцион был бы смертелен. Но Дебижев — один из самых изящных стилистов среди режиссеров, работающих с документальным изображением, — может позволить себе милую шалость. А заодно, вкупе с "философским дискурсом", прихватить и "интеллектуальное кино" с его ставшими поп-культурой штампами. Стрелка часов на стене в комнате Гребенщикова двигается в обратную сторону, интервью с Соловьевым сделано в негативном изображении, разговор с Янковским и Адабашьяном происходит словно на дне гигантского аквариума: изображение плывет, размытое водой. Однако, увлекшись пародированием, Дебижев подбирается к той грани, за которой зрителю кажется, что автор — дилетант, впервые открывающий для себя возможности кинокамеры.
В конце программы Сергей Курехин заявляет: "Пусть обыватель рефлектирует, мы должны давать ему пищу для рефлексии". Это смотрится милой шуткой. Ведь странно было бы надеяться, что зритель всерьез отрефлектирует разговоры об экспансии американской поп-культуры или кинематографической психоделике, когда именно изыски предлагаемого видеоизображения — лучшее доказательство разумности новейших компьютерных технологий. Впрочем, возможно, материал для рефлексии, то есть содержательная сторона программы, достоин более гуманного отношения. Если только не предположить, что для Дебижева содержание, то есть идеология, и есть тот Карфаген, который он выносит в заглавие и который, как помнит обыватель по курсу истории, должен быть разрушен.
НАТАЛИЯ Ъ-ОСИПОВА