Мы продолжаем публиковать мнения ведущих музыковедов, оценивающих прошедший музыкальный сезон. В прошлый раз на наших страницах выступила Татьяна Чередниченко. Сегодня об итогах московской концертной жизни пишет СВЕТЛАНА САВЕНКО. Ъ дорожит мнением этого специалиста, пусть даже оно звучит чересчур сурово и рискует стать ложкой дегтя в нежном водоеме нашего оптимизма.
Минувший концертный сезон, открывшийся пушечными залпами Ростроповича на Красной площади, финишировал вялотекущим Конкурсом имени П. И. Чайковского, увенчанным малопонятными результатами. Все, что происходило между этими двумя событиями, сделало сезон 1993/94 почти близнецом предыдущих: московская концертная жизнь стабилизировалась, и, возможно, не в худшем виде, поскольку выжили ее традиционные формы. Публика это почувствовала и вновь заполнила пустовавшие прежде залы. Отчасти тут сыграли роль причины экономические: ранее пренебрегаемые столичными меломанами "рядовые" концерты, доступные по ценам, остались для некоторых единственной возможностью услышать живую музыку. Отсюда и беспрецедентная популярность абонементов, ажиотаж вокруг которых напомнил почти забытые страсти по Караяну и прочим мировым знаменитостям. Инфляция сделала чрезвычайно выгодной эту кредитную форму, тем более что, в отличие от менее древних предприятий, филармония никуда не денется и худо-бедно свои обязательства выполнит.
Но вернемся к грому победы. Грандиозное патриотическое шоу, было устроено Мстиславом Ростроповичем на фоне Кремля, плюс два концерта в стенах консерватории (прошедших гораздо скромнее). Ясно, что если бы не наш знаменитый соотечественник с его неуемной энергией — не видать Москве Вашингтонского оркестра, пусть далеко не самого блестящего из американских коллективов (ведь мы слышали и Нью-Йоркский, и Чикагский). Но не хочется присоединяться к хору негостеприимных критиков, с плохо скрытым удовольствием пенявших Ростроповичу, что, мол, политика все это, а не музыка, и что Игнат Солженицын не Бог весть какой пианист, да и новая симфония Альфреда Шнитке скучная. Не хочется по одной единственной причине: за весь сезон больше не случилось ни одного соизмеримого, хотя бы по резонансу, гастрольного события. Сравнивать не с чем.
К этому приходится привыкать. Недолгий позднеперестроечный концертный бум, когда к нам, чуть ли не расталкивая друг друга локтями, зачастили мировые звезды и лучшие оркестры, сменился затишьем. Оказалось, что ехать на гастроли в Россию — дело хлопотное и не всегда безопасное, что денег на большие концертные мероприятия у нас пока что нет и не предвидится, а зарубежные спонсоры, очевидно, охладели к подобным благотворительным акциям. Москва грозит превратиться в музыкальную провинцию, хотя пока это еще не очень бросается в глаза.
Но, может быть, нам не дадут вконец опровинциалиться отечественные силы? Например, Российский национальный оркестр во главе с Михаилом Плетневым — коллектив европейского класса, уверенно набирающий опыт и мощь. Его интерпретации русской классики превосходны и стилистически безупречны, запомнилось также и отважное погружение в глубины Девятой симфонии Антона Брукнера, впервые в России исполненной с реконструированным по рукописям финалом.
Или стоит уповать на подвижников православной хоровой культуры, возрождающейся в последние годы? Январский фестиваль дьяконского искусства дал возможность услышать очень разные профессионально крепкие певческие коллективы, занятые душеполезным делом — их перечисление заняло бы немало места.
Кстати, о фестивалях. В большинстве уцелевшие, именно они помогают московской музыкальной афише пока еще сохранять свой столичный блеск. Правда, многие из них выглядят мутантами, вроде "Альтернативы", утратившей прежний размах с переселением на улицу Качалова. Дизайн радиостудии, конечно, вполне соответствует гипотетической "альтернативности" — если только кто-нибудь объяснит, что это такое сегодня. Почти как прежде респектабельны "Декабрьские вечера", еще жива "Московская осень", усохшая до камерного зала Дома композиторов, народились "Московские музыкальные сезоны" с западающим в душу титулом "Времен связующая нить". Фестивали, конечно, отвечают как нынешней ситуации, так и достойной русской традиции — навалиться, выложиться, а потом опять замереть в бездействии.
Среди гастролеров, которые порой все же забредают в Россию, преобладают "наши" — и это обычно самая артистически сильная их часть. Постоянно появляется, хотя бы раз в полгода, Гидон Кремер, начал бывать Давид Герингас; они вместе с Владимиром Крайневым дали "лауреатский" концерт в преддверии конкурса Чайковского. Явно полюбил московские подмостки Валерий Афанасьев, отработавший в минувшем сезоне целый абонемент с дирижерскими выступлениями и дерзко непривычными, истинно постмодернистскими истолкованиями шубертовских сонат. Московская публика тоже полюбила Афанасьева.
Впрочем, многие собираются на прежних звезд, вроде Владимира Спивакова с его "Виртуозами", невзирая на цены билетов и на любовь маэстро к беспроигрышным эффектам. Но милее тихие радости камерного музицирования: консерваторские концерты музыки венских классиков и ранних романтиков, исполняемой на аутентичных инструментах. Артистическим ядром этого цикла стали маститые Алексей Любимов и Наталья Гутман вкупе с молодым, но не уступающим мэтрам скрипачом Назаром Кожухарем. Звучание ансамблей Гайдна, Шуберта, Шумана в их исполнении достойно украсить лучшие европейские залы: высокое художественное достижение самоценно. Но оно еще и вселяет надежду. Публика, однако, на эти концерты не ломится и ломиться не будет. Прошли те времена, когда все, как один, устремлялись в одни двери. Наверное, это тоже хорошо.