Новый председатель совета директоров ИК «Ренессанс Капитал» Олег Киселев до прихода в инвестиционный бизнес успел поработать в самых разных сферах. Он стоял у истоков «Альфа-групп», руководил Импексбанком и группой «Металлоинвест», был генеральным директором некоммерческого партнерства «Медиа-социум», которое пыталось поставить на ноги телеканал ТВС. О специфике «многостаночного» менеджмента, перспективах развития российского бизнеса вообще и инвестиционного направления в частности господин Киселев рассказал «Секрету фирмы».
«Я не исключаю, что РСПП превратится в чисто формальную структуру»
СЕКРЕТ ФИРМЫ: Около месяца назад появилась информация о том, что вы ушли из РСПП в связи с переходом в «Ренессанс Капитал». Это правда?
ОЛЕГ КИСЕЛЕВ: На самом деле это не так. Я и по сей день занимаю пост вице-президента и члена бюро РСПП. И все разговоры о моем уходе из союза не имеют права на существование. РСПП – общественный проект, на мой взгляд, чрезвычайно полезный. Без него возможностей вести здоровый бизнес в нашей стране стало бы гораздо меньше. А вице-президент РСПП – это общественная должность. Мне за эту деятельность денег не платили, поэтому я всегда занимался бизнесом.
СФ: В последнее время складывается впечатление, будто в рядах РСПП зреет серьезный раскол, причиной которому могла послужить полярность в оценках членами союза некоторых действий российского президента.
ОК: Я бы не называл это расколом. Хотя вы действительно это хорошо почувствовали. Некоторые проблемы возникают со временем во всякой структуре, не только в РСПП. Любой организм всегда проходит несколько стадий – бурный рост, стагнация, а потом или смерть, или выход на новый путь развития. И сила хороших менеджеров, составляющих ядро организации, заключается в умении найти способы ее реструктуризации. Я считаю, что за прошедшие три года РСПП очень неплохо поработал в основных своих направлениях. А сейчас союзу необходимо отыскать новые пути и формы развития. Безусловно, на этот процесс повлияли некоторые далеко не самые благоприятные изменения внешней среды. Но и в нынешних условиях необходимо существовать, в связи с чем мы ведем сейчас постоянные внутренние консультации и ищем выход из положения. Хотя я не исключаю варианта развития событий, при котором РСПП превратится из штаба по реформам и либеральным инициативам в формальную структуру.
СФ: Катализатором этого процесса стали прежде всего события вокруг ЮКОСа?
ОК: Ключевых факторов было несколько. Во-первых, большинство реформ, над которыми мы работали, завершены или приостановлены. Во-вторых, произошли знаковые изменения в политической жизни страны. Если конкретно – в новую Госдуму не попали правые силы, что для нас послужило важным сигналом. Стихийно мы все-таки больше тяготели именно к этой части политического спектра. Ну, и история с ЮКОСом… Она чрезвычайно сильно размежевала очень многих людей в стране, занятых бизнесом. Среди членов РСПП появилось несколько вариантов отношения к этой ситуации. Есть люди, безусловно поддерживающие власть, есть сторонники Ходорковского и есть подчеркнуто сохраняющие нейтралитет.
СФ: Кого из них больше?
ОК: Я думаю, держащихся нейтрально.
СФ: Они просто боятся?
ОК: У всех очень разные мотивы. Ведь когда мы говорим о страхе предпринимателя, нужно понимать: это не только личная боязнь, но в первую очередь опасение за судьбу бизнеса. Ответственность за свою компанию.
СФ: А вы можете вспомнить первую мысль, возникшую у вас лично после сообщения о начале атаки на ЮКОС?
ОК: Самое первое ощущение: это сценарий, аналогичный случаям с Гусинским и Березовским. Но принимая во внимание меньшую политизированность Ходорковского, мне казалось, что процесс вполне обратим, и Михаил в конце концов сможет «разрулить» ситуацию. Мои первые мысли на этот счет не назовешь приятными, но тогда я полагал, что сил, опыта и неких политических навыков Ходорковского хватит, чтобы выправить положение.
СФ: Как вы считаете, сейчас у Ходорковского еще остаются шансы на «разруливание» ситуации?
ОК: Нет. И я не побоюсь сделать довольно жесткий прогноз: все идет к тому, что Ходорковский, к сожалению, будет осужден, а у компании появятся другие владельцы. Вероятнее всего, новые хозяева будут из России.
СФ: Что вы думаете по поводу недавнего предложения основных акционеров ЮКОСа продать свои доли в компании в обмен на освобождение их соратников?
ОК: Я оцениваю это предложение как совершенно спонтанное, неудачное, несвоевременное и свидетельствующее о царящей в их рядах растерянности и непонимании происходящего.
«Жизненный опыт может сыграть злую шутку»
СФ: Вас очень ценят на рынке как знатока политической «кухни». Говорят, что вас и в «Ренессанс Капитал» пригласили прежде всего как высококлассного лоббиста. Вы согласны с этим мнением?
ОК: Я не считаю себя хорошим лоббистом, хотя часто добивался выполнения поставленных перед собой задач. Я знаком с действительно профессиональными лоббистами, они сильнее, глубже и серьезнее меня. К тому же, на мой взгляд, сегодня лоббист – должность, прежде всего связанная с налаживанием взаимоотношений с государственными органами. А это, признаюсь, не самая сильная моя сторона. Я больше связан с людьми из бизнеса. Их я понимаю гораздо лучше. И в отношениях с ними, на мой взгляд, лоббизм не нужен.
СФ: Спектр вашей профессиональной деятельности чрезвычайно широк: научно-преподавательская работа, банковский сектор, металлургия, медийный бизнес. Чем обусловлены столь разносторонние интересы?
ОК: Я думаю, прежде всего это связано с моей непоследовательностью. Я – человек проектов и не могу заниматься чем-то одним на протяжении многих лет. Я предпочитаю работать над проектом примерно пять-шесть лет. Причем он может быть как удачным, так и не очень. По истечении этого срока мне становится неинтересно, и я переключаюсь на что-то новое. Прежний проект не умирает, я его продаю или довожу работу до логического конца, и дальше он идет без моего участия под управлением других менеджеров. Просто есть люди, способные в течение всей своей жизни взращивать один и тот же садик. И я их очень уважаю за это, но сам так не могу. Я работаю циклами.
CФ: А разносторонние интересы никогда вам не мешали сконцентрироваться на чем-то одном для достижения максимально возможного эффекта?
ОК: Основной помехой в работе я всегда считал опыт. Он постоянно привносит некий скептицизм по отношению к результату. Допустим, ты уже несколько раз обжигался и поэтому начинаешь заранее предсказывать, чем может закончиться твой проект. Между тем, если не знать, что получится, результат наверняка будет лучше. Жизненный опыт часто играет злую шутку. Все равно как если ты можешь войти в воду, но не хочешь, потому что уже один раз тонул. Со мной, к сожалению, такое случалось, причем не единожды. Как можно вообще заниматься 15 лет бизнесом в России и ни разу не тонуть? Именно так произошло с моим последним телевизионным проектом – ТВС. Он потерпел неудачу из-за внутренней организации, но мог бы выжить, если бы не внешнее воздействие.
«Берите и рискуйте»
СФ: Почему новым местом для применения своих сил вы сделали именно «Ренессанс Капитал»?
ОК: Это лучшая инвестиционная компания в нашей стране. Я был уверен в этом всегда, и сейчас, после того как уже целый месяц хожу сюда на работу, убедился еще раз. Инвестиционно-банковское дело концентрирует в себе знания абсолютно всех направлений бизнеса, предоставляет возможность работать в разных отраслях и проникать в их секреты. Именно данный аспект меня очень привлекает.
СФ: Какие еще сферы бизнеса вызывают ваш интерес?
ОК: Мне всегда был близок банковский бизнес. Я считаю, что для него удастся придумать много новых инструментов. Очень интересно горнорудное дело. Там можно было бы построить юниорские компании с возможностью вывода их акций на российский фондовый рынок. Огромные перспективы открыты в области реструктуризации российских железных дорог. Непаханой целиной остается реформа газовой отрасли. Фантастически привлекателен агропромышленный сектор. Здесь открываются широкие горизонты. В данном секторе Россия может создать колоссальные компании, которые легко потягаются со всем миром. То же самое и в золотодобыче. Еще в 1995 году, когда мы только начинали проекты в этом направлении, мне даже в голову не приходило, что в стране могут появиться российские золотодобывающие компании мирового уровня, например «Полюс» или «Полиметалл». У «Полюса», «дочки» «Норникеля», есть вполне реальные шансы через год стать самой крупной компанией в мире в области добычи золота с запасами металла в 3 тыс. тонн. Если они сейчас купят месторождение «Сухой Лог» и докажут, что залежи «Наталки» составляют 1,5 тыс. тонн, то обойдут по объемам добычи такие столпов отрасли, как Newmont и AngloGold. Сегодня 25–30-летний молодой человек может взять в управление какой-нибудь сельскохозяйственный актив – и уже завтра вырастить компанию, перед которой Cargill окажется никем. И это абсолютно реально, поскольку весь рынок пока еще в зачаточном состоянии. А Россия после принятия закона об обороте сельскохозяйственных земель,– это далеко не Западная Европа, где бизнесмена ограничивают рамками небольшой фермы.
СФ: Когда же такие захватывающие картины можно будет увидеть в реальной жизни?
ОК: Да хоть завтра. Ведь мы уже создали все условия. Скажем, я сам занимался лоббированием от имени РСПП этого земельного закона. Берите и рискуйте.
СФ: А за какой бизнес вы лично не взялись бы ни при каких обстоятельствах?
ОК: Я бы не стал заниматься бизнесом, уж очень тесно связанным с властями и зависящим от чиновников. Предположим, в некоторых городах я бы не брался за девелоперство и строительство.
СФ: Например, в Москве?
ОК: Я этого не сказал. Я сказал «в некоторых». В принципе, для меня в бизнесе не существует направлений, заниматься которыми зазорно. Естественно, за исключением криминальной деятельности. Я оцениваю тот или иной сектор с позиции его открытости и независимости. Тяжело работать в индустрии, где, как на российском медийном рынке, существует монополист и все подчинено интересам того, кто призван от имени государства управлять рынком, но фактически делает деньги. Здесь другому крупному игроку делать нечего.
«Рыночные курсы и цены – это все от бога»
СФ: Какие направления в бизнесе «Ренессанс Капитала» считаются сейчас наиболее перспективными?
ОК: Традиционно самым сильным в нашей компании было и остается инвестиционно-банковское дело. Что касается новых проектов, то у нас есть свежие идеи, в частности, на рынке потребительского кредитования. Большое внимание мы уделяем эксклюзивному обслуживанию частных лиц и управлению активами. У нас очень сильная команда и прекрасные перспективы.
СФ: А в какие отрасли сейчас инвестируют чаще всего?
ОК: В энергетику – «нефтянка», газовый сектор. Кроме того, в природные ресурсы, например в металлургию. В сырьевые направления.
СФ: И как долго, по вашему мнению, продлится эта «мода»?
ОК: Да бесконечно долго – пока останутся запасы. Хотя многое зависит и от нашего правительства. Если оно сможет переориентировать инвесторов так, чтобы им стало выгодно вкладывать деньги в перерабатывающие отрасли или высокие технологии, инвестиции туда пойдут.
СФ: А как отразилось на инвестиционном рынке укрепление рубля?
ОК: На мой взгляд, никак. Даже наоборот, эта ситуация может оказаться выгодной инвестирующим в доллар. Они сумеют сориентироваться на «длинные позиции» – на покупку, а после подъема американской валюты получат неплохую прибыль.
СФ: Когда этот отыгрыш может случиться?
ОК: Я даже не рискую гадать о таких вещах. Я вообще считаю, что рыночные курсы и цены – это все от бога. В данных вопросах даже гениальные люди могут ошибаться. В свое время Уоррен Баффет скупил огромное количество серебра. А сейчас серебро дорожает. Угадал он или вычислил? Наверное, все-таки угадал. А Джордж Сорос, когда-то так хорошо выигравший на английском фунте, вдруг ошибся на акциях «Связьинвеста». Словом, на долгосрочные рыночные перспективы загадывать невозможно.
СФ: Между тем ваш предшественник в «Ренессанс Капитале» Игорь Сагирян пару месяцев назад рискнул предсказать, что как минимум до осени текущего года в России дефолта не будет. Саму возможность кризиса он не отвергал, причем, по его предположению, одной из причин может стать нынешняя пенсионная система. Вы разделяете его мнение?
ОК: Я несколько оптимистичнее отношусь к перспективам кризиса нашей страны. Я очень уважаю Игоря и, как и вся наша команда, считаю его сильным инвестиционным игроком и менеджером. И даже несмотря на то, что он иногда не объясняет своих прогнозов, я ему доверяю, потому что у него есть чутье. Тем не менее, как мне кажется, и по истечении осени этого года кризис не случится. Хотя сейчас в нашей стране складывается довольно опасная ситуация. Ее причиной служит отсутствие конфликта мнений в Думе, существенно снижающее планку критики принимаемых законов. Сегодня запускаются разные проекты дополнительного контролирования качества законов, создаются разнообразные экспертные институты при Думе, при правительстве, при Кремле. А по сути это лишь попытка компенсировать недостатки сегодняшнего парламента. Дума же просто не в состоянии критически относиться к законам и может только в зависимости от воли Кремля их пропускать или нет. Иными словами, у нас в такой ситуации будут генерироваться не очень хорошие законы. В связи с этим начнут накапливаться экономические проблемы, которые рано или поздно приведут к кризису. Впрочем, это произойдет не очень скоро. На мой взгляд, если в России принципиально не изменятся способы принимать решения, то нынешний период стабильности продлится еще года три-четыре.
СФ: Но кризис все-таки случится?
ОК: Конечно! Чудес же не бывает. Представьте себе, вы каждый день должны отдавать приказы сотрудникам, но у вас нет никакой структуры, которая бы в этом помогала, спорила и критиковала. Ну вы и начнете делать глупости, поверив в свое совершенство. И в вашей компании накопится сумасшедшее количество проблем.
«Дело в инерционности принятия решений крупными компаниями»
СФ: Известно, что вы приобретаете в «Ренессанс Капитале» значительный пакет акций. На ваш взгляд, доля в компании – лучший способ мотивировать менеджера на эффективную работу?
ОК: Далеко не факт, что это наилучший способ. Все зависит от личности человека и его внутренней организации. Для меня ощущение, что я работаю, хотя бы частично, но все же на свою собственную компанию – это важнейшая мотивация. Я никогда не умел работать за зарплату или бонусы. Есть и другая категория людей. Они не желают брать на себя риски и становиться собственниками. Такие сотрудники тоже умеют хорошо работать и любят свои компании, но их мотивируют совсем другие вещи. Им не интересна игра в повышение капитализации, они предпочитают потреблять. Такого рода работников намного больше. Ведь, по статистике, с генами «собственников» в мире рождается всего около 4% людей.
СФ: Но с другой стороны, в последнее время собственники крупных российских компаний все чаще уходят от оперативного управления. В «Ренессанс Капитале» налицо обратный процесс. Чем это можно объяснить?
ОК: «Ренессанс» в этом смысле больше похож на товарищество или партнерство. К тому же наша компания является крупной по объемам бизнеса, но непо размерам или числу сотрудников. На нашем направлении эта тенденция может не действовать. К тому же нельзя забывать, что тут корпоративная традиция, так придумали отцы-основатели компании. И она реально мотивирует сотрудников.
СФ: Недавно о плане открыть в ближайшее время в России свой офис объявил один из крупнейших в мире инвестиционных банков Merrill Lynch. Как вы думаете, почему этот гигант решился прийти на наш рынок только сейчас?
ОК: Мы буквально на днях обсуждали данную тему с одним моим коллегой, инвестиционным банкиром. И я сказал: довольно странная история получается, похоже, что ситуация ухудшается, а рынки растут. На это он мне ответил, что, очевидно, все дело в инерционности принятия решений крупными компаниями. Ведь Merrill Lynch, скорее всего, начал думать об открытии офиса в Москве еще год назад, когда ситуация выглядела куда радужнее. Ну что ж, остается надеяться: все у них здесь будет хорошо.
СФ: А вы сами не опасаетесь появления на нашем рынке столь мощного конкурента?
ОК: Я не думаю, что их приход серьезно угрожает нашему бизнесу. Разумеется, конкурировать мы будем. Но у нас есть два весомых преимущества. «Ренессанс Капитал» – российская компания с западным менталитетом. Получается некая смесь из очень правильных иностранных технологий и возможности их реализовать на российской почве. Наши люди умеют говорить на двух языках и работать в режиме двух культур. Есть у нас и другое преимущество перед супергигантами. Мы принимаем решения очень быстро. А вы представляете себе схему принятия решений в крупной западной корпорации? Это же бюрократическая катастрофа. Ну и хорошо. Пусть мучаются. Кстати, знаете, почему умерли динозавры? У них была слишком маленькая голова и слишком большое туловище. В нашем же случае все совсем наоборот. И я уверен: в смысле эволюции у нас гораздо больше перспектив.