Президенты России и Белоруссии договорились вчера о том, что Белоруссия получит кредит в $1,5 млрд для компенсации повышения расценок на российский газ. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что при полном отсутствии политической интриги, когда про Союзное государство не было произнесено ни слова, и это — новость.
Владимир Путин прилетел в Минск в четверг в 21.30 по московскому времени. Его встречал глава правительства Белоруссии Сергей Сидорский. По протоколу, он должен был отвезти президента России в резиденцию Александра Лукашенко, на обед, после которого, по информации Ъ, президент Белоруссии хотел предложить Владимиру Путину баню — не кровавую, как можно было бы предположить, учитывая историю их многолетних плодотворных взаимоотношений в политической и экономической сфере, а более традиционную.
Но вместо всей этой культурной программы Сергей Сидорский отвел Владимира Путина в здание аэровокзала для разговора. Это было очень грубым нарушением протокола. Обе службы протокола сильно занервничали, и белорусы больше россиян. Было очевидно, что все это происходит без санкции господина Лукашенко. Сергей Сидорский пошел на какой-то просто отчаянный шаг. Вопрос: ради чего?
Разговор один на один продолжался около 40 минут. В результате на лентах российских информагентств поздно вечером появилось сообщение о том, что президент России в аэропорту провел встречу с председателем правительства Белоруссии, и на ней обсуждались вопросы, которые президент России должен обсуждать с президентом Белоруссии.
Господина Сидорского, таким образом, наказали за эту задержку в аэропорту: господин Лукашенко, даже если захочет, вряд ли сможет закрыть глаза на то, что его подчиненный через голову начальника взял на себя смелость говорить с президентом России на темы, которые являются предметом переговоров двух президентов один на один. Господин Лукашенко не сможет закрыть глаза на это, даже если, в конце концов, сам все это придумал, для того чтобы господин Сидорский мог сказать президенту России то, что сам Александр Лукашенко в глаза ему никогда не скажет.
Минск, между прочим, произвел очень хорошее впечатление. Это красивый чистый город с искусно подсвеченными, безукоризненно отремонтированными фасадами. Не раздражает наружная реклама — просто потому, что ее нет (если не считать ею фразу, укрепленную у одного из самых длинных зданий в центре города: "Подвигу народа жить в веках", а также разрисованные снежинками и снеговиками, как в старых советских фильмах, витрины магазинов). При этом в городе много ресторанов: белорусских, японских, а также немецких пивных, в которых вечерами играет джаз-бэнд.
Наутро все это великолепие разбивается о вывеску "Резиденция президента Беларуси". Попытка сфотографировать ее вызывает панику и совершенно безотчетный страх у белорусских милиционеров. Они требуют прекратить это безобразие, но поздно. И теперь перед ними труднейший выбор: задерживать ли фотокорреспондента, который уже зашел в здание, а значит, уже не является ярко выраженным врагом, тем более что его фамилия есть в списках возле рамки металлоискателя и сотрудник службы безопасности белорусского президента, внимательно всмотревшись в него и сличив его лицо с чьей-то фотокарточкой, уже пропустил фотокорреспондента внутрь.
Я потом посмотрел, с чьей фотокарточкой он сличал личность не только этого фотокорреспондента, а и каждого из входивших, и был удивлен, что это оказался фотопортрет президента Белоруссии Александра Лукашенко. Очевидно, сотрудник службы безопасности каждого исходящего проверял на соответствие с президентом Белоруссии, потому что не исключил, видимо, что любой из них при ближайшем рассмотрении может оказаться батькой.
Пока на пятом этаже мы ждали начала переговоров в узком составе, я, изучая газету "Советская Беларусь", в колонке новостей между рубриками "Тату" и "Стриптиз" наткнулся на небольшую заметку под рубрикой "Протесты". В ней сообщалось, что "в Минске произошла не санкционированная городскими властями демонстрация против приезда в Беларусь В. Путина". И что "милиция произвела задержание демонстрантов". Это было очень похоже на не санкционированную властями России акцию протеста активистов движения "Наши" у эстонского посольства в Москве.
В Голубой гостиной резиденции Александр Лукашенко рассказал Владимиру Путину, как он удивлен ажиотажем, "особенно на Западе", который возник в связи с этим визитом. Александр Лукашенко, очевидно, предполагает, что смысл этого визита настолько ничтожен, что никакого значения ему придавать не стоит.
При этом президент Белоруссии добавил:
— Я просто убежден, что мы с вами договоримся просто по всем вопросам.
Эта убежденность производила очень сильное впечатление, особенно если учитывать, что до сих пор Владимир Путин и Александр Лукашенко за много лет не договорились ни по одному вопросу.
Впрочем, одно исключение, видимо, придется сделать: перед началом встречи они, похоже, решили, что надо как-то все-таки объяснить публике причину приезда в Минск президента России. Александр Лукашенко взял эту миссию на себя. Он рассказывал, что это случилось еще в Душанбе, на саммите СНГ--ЕврАзЭС--ОДКБ, когда вдруг вспомнилось, что ни одного официального визита в Минск за восемь лет у Владимира Путина не было и что это очень и очень странно. Смысл был, видимо, в том, что потомки могут не понять.
На самом деле Александр Лукашенко, очевидно, хотел прежде всего дать понять, что вопрос о Союзном государстве обсуждаться в Минске и в самом деле не будет и что надо уже перестать этого ждать.
В отсутствие реальной политической интриги к двум президентам остался только один вопрос: выделит ли Россия кредит Белоруссии в $1,5 млрд? Этот кредит позволит Белоруссии заплатить за повышающуюся цену на российский газ (повышение было оговорено в схеме контракта, подписанного между Россией и Белоруссией в прошлом году).
Александра Лукашенко, правда, все-таки еще тянуло на многозначительные месседжи Западу. Начиная переговоры в расширенном составе, он заверил, что Белоруссия готова сыграть свою роль в предполагаемом размещении элементов ПРО США в Европе. Он не уточнил, на чьей стороне она готова сыграть эту роль. В целом и так было понятно.
Более того, президент Белоруссии в этот момент как будто навязывал свои услуги Владимиру Путину. Александр Лукашенко, видимо, отдает себе отчет в том, что поддержать Россию для него сейчас гораздо важнее, чем для Владимира Путина — получить эту поддержку. Более того, президент Белоруссии понимает, что его российскому коллеге это вообще не нужно. Без господина Лукашенко у него еще есть некий шанс хоть как-то решить проблему размещения американской ПРО в Европе. С господином Лукашенко этот шанс отсутствует.
После переговоров выяснилось, что Белоруссия получит свой полуторамиллиардный кредит. Это означает, что Белоруссия готова на повышение цены на российский газ, и в этом смысле происшедшее — победа российских переговорщиков. С другой стороны, белорусским переговорщикам деваться, в общем, некуда: платить все равно придется, деньги нужны, взять их неоткуда... И в этом смысле случившееся — победа белорусских переговорщиков.
Говоря о переменах, которые могут произойти в отношениях между Россией и Белоруссией после марта 2008 года, Александр Лукашенко заявил, что "кто бы ни был у власти, наши отношения останутся впредь, и никому не удастся их изменить".
Это прозвучало не очень оптимистично, если учитывать, что отношения между Владимиром Путиным и Александром Лукашенко к концу 2007 года оказались просто на нуле.
— Мы будем двигаться,— продолжил господин Лукашенко.— Порой трудно нам, порой сложно. Порой мы представляем разные государства.
Об одном, то есть Союзном государстве вчера в Минске не было сказано ни одного слова. Вообще ни одного. Это означает, что его не только не существует, но и что больше нет никакой идеи пытаться его создавать. От Союзного государства остался один только его бюджет. Это — цена, которую политики готовы платить за то, что идея еще какое-то время будет витать в воздухе.
Господин Путин дал понять, что его на самом деле еще интересует в отношениях с Белоруссией:
— Мы не только будем следовать подписанным ранее контрактам, но и будем использовать все обязательства по транзиту,--добавил он.
Стабильность транзита газа и нефти в Европу через Белоруссию действительно беспокоит Россию, и господин Путин пытался в этот раз получить дополнительные гарантии этой стабильности.
Впрочем, господин Лукашенко не стал с ними спешить.
— Мы хотим, чтобы богатая...— тут Александр Лукашенко подумал, наверное, что употребил слишком лестное слово...— или бедная Европа чувствовала себя стабильно. Мы вносим огромный вклад в стабильность европейского континента: экономическую, социально-политическую... И нам бы хотелось, чтобы Европа понимала проблемы, которые возникают у этих двух государств в связи с этими обязательствами.
Воспитательную роль, которую играет Александр Лукашенко по отношению к Западной Европе, просто невозможно переоценить.