MasterCard, по мнению банковского сообщества, занимает второе место после Visa на рынке платежных систем в России. Однако после проведения международного IPO компания не раскрывает свои достижения на российском рынке. Почему компания закрыла свою статистику, чем она отличается от конкурентной Visa, а также почему в России слабо развиты такие популярные на Западе продукты, как корпоративные и чиповые карты, рассказал Ъ глава представительства MasterCard Europe в России АНДРЕЙ КОРОЛЕВ.
— Два года назад MasterCard прекратил публикацию цифр по результатам своей деятельности в России. Вы не считаете, что международную компанию такая закрытость характеризует не лучшим образом?
— Мы перестали это делать за некоторое время до IPO по рекомендации наших юристов. По глобальному бизнесу мы регулярно публикуем цифры, но отдельную статистику по России мы предоставлять не можем. Поверьте, это нам не облегчает жизнь. Мне было бы проще дать вам цифры.
— Банкиры, в том числе из ЦБ, говорят, что на российском рынке по объему карточной эмиссии и по оборотам лидирует Visa. Вы согласны с такой оценкой?
— Если так говорит ЦБ, я бы ему верил. Если бы ЦБ дал официальную статистику на эту тему, я бы с удовольствием занялся ее изучением. Трудно комментировать то, что не является фактом. На рынке, который растет на десятки процентов в год, говорить о тактическом лидерстве кого-то из участников можно, но стратегически это необъективно.
— В чем же заключается конкурентное преимущество вашей системы на бытовом уровне? Выигрываете ли вы по количеству точек приема карт?
— Я не думаю, что можно говорить о существенном преимуществе кого бы то ни было по сети приема карт. Трудно представить себе магазин или любую другую точку, где принимается только одна платежная система. В отличие от наших конкурентов у нас подразделение по работе с торговыми точками создано несколько лет назад. И в последнее время в торговых предприятиях уровень работы с картами стал гораздо более профессиональным (я по крайней мере замечаю это на собственном опыте). Мне бы очень хотелось, чтобы к тому моменту, когда статистику можно будет комментировать, у нас была сформирована позиция преимущества. Надеюсь, наши программы, направленные на стимулирование использования карт, и промоакции, которые мы регулярно проводим, заметны на рынке.
— На Западе сильно развит сегмент корпоративных карт с широкими возможностями. Собираетесь ли вы развивать этот сегмент в России?
— Да, поскольку у этого направления есть большой потенциал. И очень важно дать четкое определение этого нового для российского рынка продукта, отделив корпоративные карты от бизнес-карт. Считается, что это карта, которой пользуются под расчет сотрудники компании. Пока уровень автоматизации этой услуги, предоставляемой по отчету, ограничен командировочными. Мы же, говоря о корпоративных картах, подразумеваем более высокий уровень представления информации и возможностей продукта — не ограничиваясь расходами, связанными с деловыми поездками и встречами. Тут может учитываться все что угодно — от программ внутрикорпоративных закупок до управления транспортом.
— А кто должен дать толчок и каким он должен быть, чтобы российские банки начали развивать сектор корпоративных карт?
— Это зависит от уровня конкуренции банков и от тех, кто захочет внедрить корпоративные карты первыми. У нас на рынке многое реализуется теми, кто берется за бизнес-идею на свой страх и риск. Если получается, создается конкурентное преимущество. Тогда все остальные игроки рынка вынуждены это делать. Так было и с зарплатными проектами 15 лет назад, так происходит и с кредитными картами сейчас. Объемы расходов по корпоративным картам в мире сильно отличаются от расходов физических лиц. Там речь идет о триллионах долларов ежегодно.
— Для таких программ в том числе подошли бы чиповые карты. Тем не менее это направление, на которое переориентировались многие потребители за рубежом, в России пока не слишком заметно...
— На данный момент в России чиповых карт меньше, чем хотелось бы. Я вижу здесь несколько причин: микропроцессорная карта, которая позволяет решать ряд насущных задач, начиная от безопасности расчетов и заканчивая существенным обогащением продукта,— затратный продукт. Те немногие банки в России, которые уже инвестировали в такой продукт, в самое ближайшее время явно ощутят свое конкурентное преимущество. Старые технологии на магнитной полосе являются более рисковыми. И правила системы сегодня регулируют отношения по поводу спорных трансакций в пользу того банка, который сделал инвестиции в микропроцессорные технологии. В таких случаях те российские банки, которые не развили у себя эти мощности, оказываются в невыгодном положении. Западная Европа так быстро и так дружно перешла на чипы именно потому, что банки несли потери и хотели защититься от действий мошенников. Хорошо, что потери от мошенничества в России еще не так велики, чтобы являться достаточным стимулом для перехода на микропроцессор, но у чипа есть и другие преимущества. Микропроцессорная карта может поддерживать более богатый продукт с точки зрения наполнения и функциональности. Без чипа нельзя сделать социальную карту, нельзя сделать конкурентную программу лояльности. Чип необходим для бесконтактных приложений к карте. Каждое из этих направлений находится на острие сегодняшнего клиентского предложения.
— Как часто вы выявляете случаи мошенничества?
— Постоянно. Но объемы мошенничества на уровне страны мы разглашать не вправе. Однако, судя по косвенным признакам, базовое мошенничество в России развито слабее, чем в Европе. Но все, что мы выявляем в этой сфере, является поводом для изменений в операционных процессах. Мошенники понимают, что схем становится меньше. Так было, например, с фишингом. Как только схема стала максимально понятна, были приняты соответствующие меры и она перестала существовать.
— Вводите ли вы ограничения для банков, которые были замечены в мошеннических операциях?
— Есть отдельная программа работы с торговыми точками, есть параметры уровня мошеннических операций. Их превышение — повод для закрытия точки обслуживания карт. В некоторых случаях мы перекладываем ответственность за мошеннические операции на эквайера. Потери банка от мошеннических операций — это его проблема. Это не значит, что мы уходим в сторону: просто с нашей стороны действуют программы, позволяющие предвосхищать их, принимать необходимые меры. Есть целая программа по риск-мониторингу, которая проводится до того, как банк начинает эмитировать карты. Борьба с мошенничеством — это комплекс мероприятий, который включает в себя также взаимодействие с правоохранительными органами.
— Какие еще продукты вы собираетесь внедрить в России?
— Мы предлагаем банкам все, что уже работает в мире, а также ряд совершенно новых проектов. Например, бесконтактные технологии. Такие карты незаменимы и уже заслуживают того, чтобы создавать новый продукт. Следующее большое направление — программы лояльности, которые пересекаются с кобрэндинговыми картами. Существует набор стандартных скидок, формирующих программу лояльности для премиальных продуктов платежной системы. Банк выбирает те, которые необходимы его клиентам. Есть еще среда электронно-мобильной коммерции. В России среда активных интернет-пользователей растет, и, соответственно, туда же перейдут инструменты совершения оплаты либо управления счетами. В том числе и карточными. Есть еще много смелых находок вплоть до оплаты всех услуг мобильным телефоном, в котором также может быть функция PayPass: это телефон, который посредством простого касания к специальному терминалу может производить оплату, используя интернет-канал и банковскую карту. Все эти продукты будут введены, когда российские банки увидят в этом коммерческий смысл.
— Когда в России появятся карточки PayPass?
— Мы работаем над внедрением этой технологии в России. Но проект подразумевает переоборудование точек приема карт. Для того чтобы он был реализован, в действие должны вступить силы рынка. Выгода для точки и банка очевидна. Другой вопрос, как банк хочет позиционировать услугу: удешевить, чтобы привлечь как можно больше клиентов, или, напротив, сделать ее дороже, чтобы быстрее заработать.
— Как правило, банки выдают премиальные кредитные карты (не только с высоким кредитным лимитом, но и с широким набором бонусных программ) клиентам, чей уровень месячных доходов составляет $3-5 тыс. Но банк "Тинькофф Кредитные системы" (ТКС) выпускает карточки MC Platinum для клиентов с заработной платой от $500 до $1,5 тыс. Вы не считаете это девальвацией премиального продукта?
— Если у нас появятся подозрения, что на рынке появляется программа, которая выбивается из рамок премиального предложения, с банком будет проведена дискуссия. ТКС позиционирует продукт как премиальный. Посмотрим, каких клиентов они наберут и как будут с ними работать.
— Сколько стоит для банков принципиальное или ассоциированное членство в системе?
— Любая работа с платежными картами подразумевает членство банка в платежной системе. Это членство оформляется лицензией. При условии, что лицензия есть, возможно и принципиальное, и аффилированное участие. Разница заключается в том, что принципиальный член полностью отвечает за свое участие в системе и, с одной стороны, имеет права, с другой — обязанности. А аффилированный член это делает через какого-то принципиального члена, то есть не напрямую. Понятно, что банки, которые хотят полностью контролировать свою программу, выбирают принципиальный тип членства. Другие выбирают более эффективную с точки зрения затрат, но менее гибкую форму аффилированного членства. Кроме того, есть масса элементов, которые влияют на стоимость с точки зрения использования услуг. Проще было бы сказать: "от €25 тыс.— аффилированная лицензия, до €50 тыс.— принципиальная". Но тарифы определяются исходя из конкретных программ и задач, которые хочет реализовать конкретный банк. Подчеркну, что стоимость участия в платежной системе, включая лицензию,— это единицы процентов от общих затрат банка для того, чтобы карты работали.
— Банки, которые воспользовались льготной программой по вступлению в MasterCard через Ассоциацию российских членов Europay (АРЧЕ), жалуются, что вынуждены проводить процессинг своих карт только через процессинговую компанию Трансинвестбанка, где высокие ставки на обслуживание. Будет ли изменена эта практика?
— Вопрос должен быть обращен скорее к АРЧЕ, но я на него отвечу. Насколько я знаю, в середине этого года совет ассоциации принял решение по диверсификации процессинга. Количество процессоров, которые поддерживает АРЧЕ, уже расширилось и будет дальше расширяться.
— Представители банков, особенно мелких и средних, жалуются и на отсутствие персональных кураторов. Они могут на что-то надеяться?
— Рынок растет очень быстро, и несмотря на то, что офис за последние два года расширился, людей все равно не хватает. Поэтому работа организована таким образом, что мелкие и средние банки, хотя и не имеют персонального куратора в московском офисе, все же не остаются без внимания. В России уже два года работает служба MasterCard Direct Service. Для банков разница заключается только в том, что их персональный куратор находится в Брюсселе. Но банки могут ему звонить по бесплатной линии.
— Какие, по вашему мнению, сложные вопросы госрегулирования существуют при работе в карточном сегменте в России сегодня?
— Знаете, вопросов нет из-за отсутствия регулирования. Но регуляторы нас иногда удивляют. Например, когда ставится вопрос, не слишком ли много население заняло у банков, в том числе и в рамках кредитных карт? При этом непонятно, как оценить это "много". Ведь никто не рассматривает объемы задолженности в структуре ВВП. А она чрезвычайно низкая. Поэтому когда приходят конъюнктурные реплики о том, что кризис задолженности в стране не за горами, хотелось бы, чтобы регулирующие органы определили, где тот уровень задолженности, после которого возникает критический порог. Исходя из объема задолженности физических лиц в западных странах, мы находимся лишь в начале пути.
— Вы участвуете в лоббировании новых законопроектов? Или есть какие-то идеи в этом направлении?
— Тактически участвуем, если нас спрашивают. Идеи тоже есть. Проблема в том, что в России сегодня отсутствует саморегулирующаяся структура в нашем секторе, которая могла бы быть площадкой для общения российских участников рынка. Правда, могу предположить, что российским участникам рынка на данном этапе темпов роста и конкурентной ситуации еще не пришло время садиться вместе за стол и говорить о том, куда идет индустрия. Посмотрите на кредитные бюро. Очевидно, что потребность в их информации сейчас более острая, чем пять лет назад, но по-прежнему между нами не налажен нормальный обмен информацией. Это приводит меня к грустной мысли, что еще пару-тройку лет мы будем работать в ситуации, когда тактические вопросы заменяют долгосрочные.
— И банкиры и ЦБ признали, что кредитные карты — самый сложный продукт, по которому сложно рассчитать предельную ставку. Вы не считаете, что это, а также последние события на российском рынке, когда госорганы сочли неверным то, что "Русский стандарт" рассылает своим потенциальным заемщикам карточки по почте, в какой-то степени дискредитировали кредитные карты среди простых заемщиков?
— Здесь трудно соглашаться или не соглашаться. С одной стороны, происходящее отражает позицию госорганов и это принимается как данность. И здесь может быть негативный эффект с точки зрения восприятия конечным потребителем. Но нельзя забывать о том, что карточка — это безналичный расчет, что хорошо для экономики. А кредитование населения способствует экономическому росту. С точки зрения повышения потребительского спроса мы пока не видим негатива. Я подчеркну: пока. То, что клиенты должны знать конечную стоимость кредитных средств, это бесспорно. Я за то, чтобы люди понимали, зачем и на каких условиях они покупают у банка тот или иной продукт. И то, что клиенты все чаще требуют от банков ответа на эти вопросы, свидетельствует о том, что ситуация развивается скорее позитивно. Другое дело, что на эти вопросы надо научиться просто и профессионально отвечать.
— Кризис ликвидности, заставивший многих аналитиков прогнозировать сокращение темпов роста банковского бизнеса в России, еще нельзя считать завершенным. Как это отразится на карточном бизнесе?
— Согласен, это может отразиться на темпах роста в первую очередь кредитных продуктов, но никто не ставит под сомнение сам рост.