В парижском музее д`Орсэ (Musee d`Orsay), известном как музей истории и культуры XIX века, открылась выставка фотографий знаменитого Надара (Nadar). Своего рода человек-оркестр — журналист, писатель, рисовальщик, воздухоплаватель, немного политический авантюрист, — Надар представлен своими широко известными снимками выдающихся людей прошлого столетия. Его моделями были Бодлер, Делакруа, Дюма-отец, Сара Бернар, Гюго, Жюль Верн, Жорес. К сожалению, на выставке представлено лишь 150 работ "Тициана фотографии", относящихся, правда, к самому продуктивному периоду его творчества — к 1854-1860 годам.
Надар (настоящее имя — Gaspar Felix Tournachon) родился в Париже в 1820 году. Учился медицине, затем некоторое время в Школе искусств и ремесел в Сент-Этьене. Впервые подпись "Турнашон" встречается в 1837 году в небольшой газете Audience. C 1848 года публикует свои карикатуры в Charivari, через четыре года возглавляет группу рисовальщиков, работающих на парижские юмористические журналы. С 1853 года занимается фотографией, работая вместе с братом Адриеном. В 1856 году при поддержке банкиров Перейра основал Общество фотографов-художников и открыл свое первое ателье на улице Сен-Лазар. В 1868 году с борта монгольфьера сделал первую аэрофотосъемку place Etoile. В 1858 году — опыты фотографирования при искусственном освещении, в 1865-м — снимки парижских катакомб. В 1886 году исполняет знаменитое "интервью Шеврейля". Эта серия фотографий, запечатлевшая мимику и жесты ученого в различные моменты беседы, считается первым шедевром репортажной съемки. В канун Всемирной выставки 1900 года состоялась первая полная ретроспектива Надара. Умер художник в 1910 году.
Даже тот, кто не видел фотографий Надара, несомненно, слышал это имя. В 1874 году в его фотостудии на бульваре Капуцинок состоялась первая выставка импрессионистов. Легко расшифровываемая анаграмма этого имени (Ardan) возникнет в романе "Путешествие на Луну": Жюль Верн почти скопировал образ героя-исследователя Мишеля Ардана со своего неутомимого друга — Надара. Фотографию же из серии "Мим Шарль Дебюро" почитатели Карнэ легко могли бы принять за кадр из фильма "Дети райка", если бы не живописный росчерк в углу — Nadar. Таким образом, первая "кинопроба" на роль Батиста была сделана за сто лет до начала съемок и вообще за полвека до изобретения кинематографа.
И все же хотя Надару выпало перешагнуть рубеж веков, он остался человеком XIX столетия: естествоиспытателем с душой романтика, энтузиастом новой техники и приверженцем классического искусства. Он был с теми, кто бежал банального, устоявшегося в жизни, но одновременно как художник-фотограф не допускал нарушений канона в выбранном им жанре. Его портреты классичны в той степени, в какой классичной можно считать современную ему живопись, помирившую академизм с романтизмом. Кажется, что своими работами он лишний раз дал повод Бодлеру произнести приговор: "фотография никогда не станет чем-то большим, чем простая репродукция". Тот факт, что великий Энгр пользовался снимками Надара как эскизами для живописных портретов, как бы еще одно подтверждение тому. И хотя Дюма, Домье и тот же Бодлер подтрунивали над амбициями "служанки живописи", ей удалось сделать то, что оказалось не под силу "госпоже". Через фотостудии на улице Сен-Лазар и бульваре Капуцинок прошел сонм великих из мира искусства, театра, литературы, науки и политики — Бальзак, Берлиоз, Россини, Жорж Санд, Гюго, Пастер, Коро, Эйфель, Гамбета и даже Наполеон III, который, если верить историческому анекдоту, отложил выступление армии, дабы дать запечатлеть себя фотографу.
Круг общения Надара был поистине безграничен, каждого он мог увековечить для истории сообразно его типажу, темпераменту, поскольку многих из портретируемых знал лично и в разное время сам подвизался на тех поприщах, которые принесли им славу. До того, как стать мастером "психологического" фотопортрета (так его аттестуют историки фотоискусства), Надар под влиянием Дюма и Готье попробовал себя в роли журналиста, а затем и писателя. Правда, его усидчивости хватило лишь на серию статей, один роман и одну сказку. Увлечение карикатурой было более длительным и продуктивным. Домье и Гаварни открыли в нем дар талантливого рисовальщика и тонкого физиогномиста, который он развил в своих юмористических рисунках для "Шаривари" и "Карикатуриста". Постоянный зритель пантомим на Больших бульварах и участник спектаклей Жака Оффенбаха, Надар знал и закулисную жизнь театра. Страсть к воздухоплаванию он разделял вместе с Жюлем Верном и нередко сам поднимался на монгольфьере, чтобы сделать "аэростатическую" съемку или переправить донесение из осажденного пруссаками Парижа. Фотографируя парижские катакомбы и знаменитую клоаку, он испытал не только изобретенные Бунзеном гальванобатареи, но и всю гамму переживаний героев известного романа Виктора Гюго. Дух политического авантюризма выветрился из него в два приема: будучи участником экспедиционного корпуса волонтеров в 1848 году, он не сумел освободить Польшу в трехнедельный срок, а побывав в роли французского шпиона, посланного наблюдать за перемещениями русской армии под Тильзитом, он зарекся иметь дело с секретными службами и сильными мира сего. Впрочем, этот жизненный опыт, наверное, также пригодился ему в работе, ведь среди его моделей был и великий авантюрист XIX века — Наполеон III. А Надар любил снимать все великое.
Выставка будет работать до 11 сентября. Адрес Musee d`Orsay: Paris, rue de Lille, 62.
МИХАИЛ Ъ-БОДЕ