Начиная с 1992 года экспортеры сырьевых товаров были вынуждены объединяться для "противостояния" либерализации, и прежде всего для выработки общей стратегии и проведения единой ценовой политики. Не всем удалось набрать достаточную для того силу, заслужить доверие российских производителей и экспортеров, а также авторитет за рубежом. Прошедшая 16 июня коллегия МВЭС заявила о полной поддержке добровольных объединений, и это может послужить наибольшим стимулом для развития российского сырьевого экспорта в цивилизованных формах. "В свете последних решений МВЭС" ближайшим перспективам были посвящены вчерашние совещания, прошедшие в отраслевых союзах экспортеров.
Мы рождены для блеска славы, но рынок славы не принес
Создание отраслевых союзов экспортеров МВЭС относит к своим достижениям, хотя практически к заслугам министерства можно отнести только то, что оно им не мешало становиться. При этом к мнению и рекомендациям уже образованных объединений при принятии каких-либо решений в министерстве мало кто прислушивался. Многочисленные обращения экспортеров обычно оставались без ответов и спускались "на тормозах". МВЭС шло своей, тайной для многих, тропой. Полный хаос, порождаемый противоречивыми документами, а также резкие изменения экспортной стратегии могли бы загубить любой экспорт, но не российский. Вопреки всему, экспортный потенциал сохранился, хотя и переживает не лучшие времена. Дело дошло до того, что российские экспортеры, в частности, нефти и нефтепродуктов, начали конкурировать на внешних рынках между собой. В результате цена российской нефти в конце 1993 года снизилась на 25-30%. Это обернулось значительными потерями валютной выручки — и это при том, что общие объемы вывоза увеличились на 20%. Цены внешнего рынка на российские алюминий, никель и олово снизились соответственно на 15%, 20% и 21%, а медь — аж на 27,2%. Экспортеры аммиачной селитры, карбамида, моноаммонийфосфата и хлористого калия вообще "доэкспортировались" до того, что им в целом ряде стран были предъявлены обвинения в демпинге.
Производителей и экспортеров сырья понять можно. Спрос на продукцию внутри страны почти отсутствует, и единственной возможностью сохранить производство остается наращивание абсолютных объемов вывоза. Начало 1994 года оправдало надежды сырьевых экспортеров на улучшение конъюнктуры мировых рынков. Однако ситуацию серьезно осложняют чисто внутренние проблемы, например, непомерно возросшие железнодорожные тарифы, цены на энергоносители, себестоимость продукции. Следует отметить, что при общем росте мировых цен на сырьевые товары, цена на большинство российских стабильно падает. Революционный указ президента, грозящий наступлением очередной волны обвальной либерализации, обрушил котировки Лондонской биржи металлов: на алюминий — с $1392 до $1313 за тонну, на медь — с $2280 до $2200, на свинец — с $510 до $496, на никель — с $6690 до $5995/т. Подобная реакция Запада на российскую законотворческую практику заставила МВЭС обратить взгляд на альтернативные возможности контроля сырьевого экспорта.
О картеле следует либо молчать, либо говорить очень тихо
За последние годы внешнеэкономическое ведомство так и не смогло исправить ситуацию. Может быть, поэтому добровольные объединения экспортеров видятся министерским чиновникам последней надеждой и почти панацеей от всех бед. При этом, похоже, своей стратегической задачей в МВЭС считают установление контроля уже за самими объединениями. На первый взгляд сделка выглядит взаимовыгодной — объединения получают полную поддержку МВЭС и даже часть его функций, а в независимые объединения приходит наблюдатель от министерства, который на Совете отраслевых союзов (создающегося под эгидой МВЭС) доложит о проделанной работе.
Заявления МВЭС о полной поддержке отраслевых объединений звучат вполне убедительно. Еще в марте министерство внесло в правительство вопрос о целесообразности образования картеля российских экспортеров, и на сегодняшний день все предпосылки для этого есть. Во-первых, экспортеры еще не успели забыть советский плановый экспорт, а ситуация с ценами на внешних рынках российского сырья критическая. Во-вторых — объединения экспортеров могли бы стать начальной базой для этих самых картелей. Единственное "но" — как на это посмотрит Запад, где картели, мягко говоря, не приветствуются. Российский почин может столкнуться с антикартельным законодательством Англии и Германии, антитрестовским законодательством США и Римским договором ЕЭС, призванными защитить свои рынки от угрозы монополизации, исходящей от подобных объединений. Если в этих странах не желают мирится с российским демпингом, а фактически просто с русским присутствием на рынках, то можно ожидать в ближайшее время и новых проявлений "заботы" Запада о российской продукции. В свою очередь, западные экспортеры, даже объединяясь в картели на перспективных рынках, стараются этого факта не афишировать.
Тем не менее, на сегодняшний день форма регулирования российского экспорта с помощью отраслевых федераций, ассоциаций и союзов экспортеров все же остается наиболее перспективной. Ясно и то, что МВЭС пошел на серьезные действия по объединению экспортеров только тогда, когда ситуация не оставила министерству другого выхода, а памятный экспортерам указ президента придал лишь ускорение этому процессу.
ИГОРЬ Ъ-ПОПОВ