Уголь теряет в цене

Но пока сохраняет значимость в мировом энергобалансе

Глобальная отрасль энергетического угля продолжает испытывать серьезные трудности. Причинами затяжного кризиса стали хроническое перепроизводство этого вида сырья и усиливающийся во всем мире тренд на декарбонизацию. Поддержкой для отрасли мог бы стать растущий спрос со стороны развивающихся экономик, в первую очередь Индии. Но, как отмечают аналитики, текущих темпов роста потребления на этих рынках недостаточно для компенсации общего спада.

Фото: Александр Манзюк, Коммерсантъ

Фото: Александр Манзюк, Коммерсантъ

Котировки энергетического угля, которые и так находятся на многолетних минимумах, продолжают падать. По данным NEFT Research по состоянию на начало октября 2025 года, глобальная цена на уголь калорийностью 6 тыс. ккал/кг в основных портах отгрузки варьировалась в коридоре $76,3–104,2 за тонну, что на 16,8–27% ниже показателей начала года. Основная причина — снижение спроса.

По прогнозу британской BP, пик мирового потребления угля будет пройден во второй половине 2020-х, после чего начнется спад. К 2035 году мировое потребление угля упадет на 5% в основном из-за Китая, где его доля в энергогенерации сократится с 55% до 30%, полагают в компании. При этом уголь будут замещать солнечная и ветровая энергия. Потребление также снизится в развитых странах (на 40%), тогда как в Индии, напротив, вырастет более чем на 40% из-за растущих потребностей в электроэнергии. После 2035 года спад ускорится, к 2050-му спрос на уголь сократится еще на 30%. К середине века на уголь будет приходиться лишь около 15% всей первичной энергии.

Уголь углю рознь

Энергетический уголь и его перспективы следует рассматривать, имея в виду спрос на низкокалорийный и высококалорийный уголь. В первом сегменте эксперты видят больше рисков. Как поясняет директор Центра ценовых индексов (ЦЦИ) Евгений Грачев, они связаны с потреблением на двух крупнейших рынках — в Китае и Индии. Обе страны стремятся к повышению самообеспеченности внутренним сырьем и повышают объемы потребления собственного низкокалорийного угля. В совокупности с развитием ВИЭ это может ограничить как спрос, так и цены на эту продукцию, поясняет господин Грачев.

Что касается премиальной высококалорийной продукции, то здесь перспективы более позитивны, уверены в ЦЦИ. Во-первых, часть угольной генерации Индии рассчитана только на импортный уголь (по состоянию на 2025 год это 17 ТЭС суммарной мощностью около 18 ГВт). Во-вторых, такие потребители, как Япония, Корея и Тайвань, будут стремиться к диверсификации поставок, а Китаю выгоднее обеспечивать некоторые территории за счет импорта.

Экспортный потенциал сохраняется

Сейчас уголь составляет около 55% в энергобалансе Китая и более 70% в энергобалансе Индии. При этом Китай добывает почти 5 млрд т угля, в то время как доля импорта составляет менее 5% в общем потреблении. Но добыча в стране сконцентрирована в нескольких внутренних провинциях (85% китайской добычи угля), тогда как основные потребители расположены в приморских провинциях. Таким образом, с точки зрения логистики Китаю выгоднее снабжать приморские и припортовые районы импортным углем, подвозимым морем.

Что касается Индии, на данном рынке исторически наблюдается дефицит собственного угля. При этом страна демонстрирует амбициозные планы по росту производства стали до 300 млн т на среднесрочном горизонте, что обеспечивает значительный спрос на коксующийся уголь. Импорт коксующегося угля в Индию в 2024 финансовом году достиг десятилетнего максимума и составил 58 млн т. Россия может стать крупнейшим поставщиком коксующегося угля в Индию, отмечает начальник управления аналитики по рынку ценных бумаг Альфа-банка Борис Красноженов.

Сейчас российская угольная промышленность переживает масштабную перестройку экспортных потоков после потери европейского рынка, который до 2022 года обеспечивал почти половину внешних продаж. Основным направлением поставок, помимо Индии, стали Китай и страны Юго-Восточной Азии. До введения санкций на Европу приходилось примерно 95–105 млн т российского угля в год, или около 45–50% всего экспорта. Восточное направление тогда обеспечивало лишь 70–75 млн т, то есть занимало менее трети внешних поставок. После 2022 года объемы экспорта на Восток выросли почти вдвое, до 150–160 млн т в 2024 году.

Однако эффективность этого курса напрямую зависит от состояния транспортной инфраструктуры, прежде всего пропускной способности Байкало-Амурской магистрали, Транссиба и дальневосточных портов, которые остаются ключевым ограничением для дальнейшего роста экспорта, напоминает аналитик по суверенным и региональным рейтингам агентства «Эксперт РА» Кирилл Лысенко.

Впрочем, российский экспортный потенциал не ограничивается Индией и Китаем, считает Борис Красноженов. «Малайзия, Вьетнам и Шри-Ланка обладают значительным потенциалом роста потребления угля и развития угольной генерации. В Атлантике остаются наши исконные потребители — страны Африки, Ближнего Востока. Турция укрепляет свою позицию потребителя российского угля, являясь лидером по темпам роста потребления энергии среди стран ОЭСР за последние 25 лет. Уголь составляет около 35% в энергобалансе страны, в то время российские угольные терминалы на Черном море обеспечивают эффективное транспортное плечо для импорта российского угля. Россия стала крупнейшим экспортером угля в Южную Корею в последние месяцы»,— отмечает эксперт.

Конъюнктура останется под давлением

В целом ситуация на мировом рынке энергоугля в ближайшие годы будет определяться противоречием между глобальным энергопереходом и необходимостью обеспечения энергобезопасности. Несмотря на заявленные планы по отказу от углеродоемкой генерации, уголь в 2020-е годы получает временное «второе дыхание». Рост спроса на электроэнергию, вызванный развитием искусственного интеллекта, увеличением числа дата-центров и электрификацией промышленности, привел к тому, что даже развитые страны, прежде всего в США, временно возвращают угольные электростанции в эксплуатацию, говорит Кирилл Лысенко. Дополнительным фактором стало удорожание природного газа, что делает использование уже существующих угольных мощностей экономически более целесообразным.

«По оценке NEFT Research, разворот нисходящего тренда возможен лишь при условии постепенного вывода из эксплуатации нерентабельных угольных активов и сокращения избыточных мощностей. В противном случае снижение цен останется базовым сценарием на среднесрочную перспективу. Таким образом, завершение текущего тренда ожидается только при адаптации добывающих стран к новой рыночной реальности и формировании более сбалансированного соотношения между производством и потреблением»,— говорит партнер NEFT Research по консалтингу Александр Котов.

Так что в перспективе до 2027 года можно ожидать умеренного восстановления конъюнктуры: спрос на уголь сохранится на относительно высоком уровне, а цены стабилизируются или даже немного вырастут. Поддержку рынку окажут энергопотребление со стороны дата-центров, задержки с вводом новых мощностей ВИЭ, а также рост геополитической неопределенности, влияющей на рынок газа. В этот период уголь останется важным элементом энергетического баланса, выполняя роль «страховочного» топлива, оптимистичен Кирилл Лысенко. В долгосрочной перспективе (после 2035–2040 годов) рынок войдет в фазу системного снижения, связанного с выполнением международных климатических обязательств и повсеместным замещением угольных ТЭС источниками с низким углеродным следом. Уголь сохранит значение только в отдельных сегментах — в металлургии и энергетике развивающихся стран, где альтернативы пока экономически недоступны, заключает он.

Полина Трифонова