Вопрос: Владимир Путин собирается стать пожизненным диктатором?
Кондолиза Райс: Он говорит, что не будет изменять Конституцию. Я ему верю. Я думаю, что он не изменит Конституцию.
Вопрос: А ему нужно ее менять?
К. Р.: Я думаю, что сейчас в том, что касается России, наибольшее беспокойство вызывает концентрация власти в Кремле, даже безотносительно президентства. Совершенно очевидно, что там нет сильных уравновешивающих институтов. Законодательные органы — нет, Дума — нет, суды — нет. Независимость судов вызывает сомнения. Независимые СМИ, по крайней мере электронные, бездействуют. И когда власть настолько концентрируется в руках исполнительной власти, возникает проблема. Это может привести к устранению голосов, высказывающих другое мнение.
Мы пытались доказать россиянам, что это не то, что им нужно, но мы также пытаемся укрепить тенденции, которые могли бы противостоять этой концентрации. Например, в России растет и крепнет средний класс. И возможно, самая популярная вещь в Москве, которую можно прямо сейчас получить,— это ипотечный кредит на 30 лет. И возникает вопрос, смогут ли эти люди защитить свои экономические интересы, если у них не будет возможности повлиять на политическую систему. И я думаю, что они не смогут, и я думаю, что, чтобы добиться перемен, они прибегнут к давлению.
Не могу сказать, чем все это закончится. Я знаю, что США и далее будут твердо и открыто поддерживать конкретные правила игры и стремиться поддерживать нарождающиеся демократические движения, в которые можно бросить семена будущих перемен. Но в России это вызывает беспокойство, потому что я понимаю, что период 90-х годов, по мнению большинства россиян, был довольно хаотичным временем, когда было много нарушений. Поэтому то, что мы называли вспышкой демократии, многие россияне, возможно, таковым не считали.
Но должен быть найден лучший центр, необходимо найти место, где будет реальная конкуренция институтов. И все, что мы можем сделать и что могут сделать европейцы, это стараться взращивать эти нарождающиеся институты.