С чужой Палестиной в свой монастырь

Сегодня президент Франции Эмманюэль Макрон выступит с трибуны Генеральной ассамблеи ООН, чтобы объявить о признании Государства Палестина. Решение, которого в Париже ждали с начала сентября, уже разделило страну почти пополам: 53% поддерживают шаг президента, 47% выступают против. Среди тех, кто против, что неудивительно,— многие французские евреи, для которых признание Палестины выглядит чуть ли не как сигнал к погромам, считает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

С 7 октября 2023 года, когда террористы «Хамаса» устроили кровавую атаку на Израиль, уровень антисемитизма во Франции заметно вырос. Еврейские школы были взяты под усиленную охрану, в Париже и Лионе начались нападения возле синагог. Совсем недавно студента-практиканта префектуры полиции Парижа обвинили в том, что он публиковал на своей странице в соцсети X антисемитские и антифранцузские сообщения.

На этом фоне решение Макрона многие восприняли как жест в пользу улицы, где палестинские флаги давно стали символом радикального протеста.

Для французских евреев же это означает, что их голос снова оказался второстепенным. Опасаясь потерять их поддержку, Макрон все последние недели вел настоящую кампанию убеждения. Он старался говорить формулами «мир — там, единство — здесь», но еврейская община не поверила ни в такие простые сравнения, ни в то, что символический, в сущности, жест способен магически остановить рост угрозы.

Как рассказали журналистам свидетели, 11 сентября в президентском Елисейском дворце прошел ужин с участием 14 известных интеллектуалов, связанных с еврейской культурой. За столом собрались философы Ален Финкелькраут и Дени Оливенн, писатель Паскаль Брюкнер, публицист Бернар-Анри Леви, адвокат Пьер-Франсуа Вейль, медиамагнат Морис Леви, историк Марк Кнобель, режиссер Анна Ассулин. Президент объяснял им: «Если не действовать сейчас, правительство Нетаньяху окончательно аннексирует Западный берег. Тогда двух государств уже не будет». Но ответы гостей были далеко не единодушны. Ален Финкелькраут поддержал президента, назвав признание «худшим подарком "Хамасу"», а вот Паскаль Брюкнер и Бернар-Анри Леви резко возразили: шаг усилит антисемитские настроения и создаст ореол победы для исламистов.

В попытке выровнять позиции президент провел встречи с обеими сторонами.

10 сентября он пригласил родственников израильских заложников, 16-го — глав еврейских организаций: главного раввина Франции Хаима Корсию, президента Представительного совета еврейских учреждений Франции (CRIF) Йонатана Арфи и председателя Консистории Эли Коршия. Уже на следующий день президент принял представителей мусульманских кругов, говоря и с ними о «поиске национального единства».

Однако 19 сентября в газете Le Figaro появилась петиция 20 интеллектуалов и артистов, включая художника Жоана Сфара, актрису Шарлотту Генсбур, режиссера Ивана Атталя, философа Рафаэля Энтовена. Они потребовали увязать признание Палестины с освобождением 48 заложников, которых «Хамас» удерживает в Газе, и с разоружением этой группировки. «Только при такой цене жест может способствовать миру. Иначе это будет моральная капитуляция перед терроризмом»,— написали авторы.

В дни совещаний президента с представителями разных лагерей в газетах появилось сенсационное сообщение.

На палестинской территории в Рамалле был арестован 70-летний Хишам Харб, он же Махмуд Кадер Абед, один из подозреваемых в организации кровавого теракта на улице Розье 9 августа 1982 года.

Тогда боевики забросали гранатами и расстреляли ресторан Jo Goldenberg в еврейском квартале Парижа, убив 6 человек и ранив более 22 (“Ъ” писал об этом 4 марта 2015 года). Двое обвиняемых находятся под стражей во Франции, в том числе главный подозреваемый Абу Зайед, выданный в 2020 году Норвегией (“Ъ” писал об этом 13 декабря 2020 года). Четверо других, включая Харба, скрывались в Иордании, Кувейте и на палестинских территориях. Прокуратура уже объявила о скором начале процесса (который, надо полагать, пройдет в сопровождении демонстраций и под знаком сочувствия обвиняемым со стороны левых пропалестинских кругов).

В Елисейском дворце арест Харба назвали «важнейшим процедурным шагом» и поблагодарили палестинские власти. Во всеуслышание было продемонстрировано, что признание Палестины открывает новые возможности сотрудничества в борьбе с терроризмом. Но для французских евреев сигнал оказался двусмысленным: да, через 43 года наконец-то состоится процесс по делу улицы Розье, но доверие к государству уже подорвано.

Многие увидели в этом не победу следствия, а политический пиар.

«Я не скажу, что не рад, но совпадение дат вызывает вопросы. Если это сделка — это очень тяжело. Это значит, что требование справедливости стало разменной монетой»,— заявил Ги Бенарусс, один из пострадавших на улице Розье в интервью газете Le Figaro.

Точно так же, как когда-то французская спецслужба заключала с убийцами пакт о ненападении (“Ъ” писал об этом 12 августа 2019 года), теперь старик-террорист становится пешкой, которую настоящие террористы легко принесут в жертву ради успеха эндшпиля. Франция начала добиваться его экстрадиции. Но даже с признанным Палестинским государством договориться об этом, может, и не удастся — особенно после того, как признание в ООН состоится.

Позицию Макрона трудно не понять — он куда больше опасается исламистского подъема под палестинским флагом, чем недовольства и страха еврейской общины. Выбор в пользу 6 млн французских мусульман против 480–600 тыс. французских евреев объясним для политика, весь президентский срок которого проходит под знаком уличных волнений. Но эта ставка опасна: признание Палестины не принесет Франции немедленного ослабления напряженности, а в глазах многих моментально станет символом раскола.

Неужели палестинцы, издавна погрязшие в терроре и убивавшие французских граждан еще в 1980-х на улицах Парижа, теперь откажутся от своих методов?

Неужели они станут нежными друзьями французских евреев? Неужели прекратятся левацкие провокации под палестинскими флагами? Представители французской еврейской общины резонно в этом сомневаются. «Война флагов» на мэриях, антисемитские протесты складываются в одну картину: Франция делится почти пополам не столько в оценке ближневосточного конфликта, сколько в восприятии собственного будущего.

Алексей Тарханов