Унесенный волной

Погиб Юрий Бутусов

10 августа стало известно, что трагически ушел из жизни знаменитый театральный режиссер Юрий Бутусов, многократный лауреат «Золотой маски», в прошлом — художественный руководитель петербургского Театра имени Ленсовета и главный режиссер московского Театра имени Вахтангова. По словам близких, он утонул, купаясь в море в Болгарии, возле города Созополь. Ему было всего 63 года.

Последние две недели стали для театралов черным временем страшных потерь. Друг за другом ушли выдающиеся режиссеры-визионеры, новаторы и маги сцены — Роберт Уилсон, Борис Юхананов и Юрий Бутусов. Но Уилсону было 83 года, Юхананов уже давно болел, а Бутусов погиб внезапно. Утонул, как и драматург Александр Вампилов, которого режиссер не раз ставил: «Старшего сына» в Театре имени Ленсовета, а «Утиную охоту» — в Национальном театре имени Ивана Вазова в Болгарии, в стране, где и оборвалась его жизнь. Такие вот странные и трагические сближения, беспощадная драматургия судьбы.

Без всякого преувеличения: Бутусов был настоящей звездой и самым любимым в театральной среде режиссером — его обожали, ему поклонялись, его спектакли смотрели по много раз и оплакивали закрытие каждого.

Его работы во многом определили развитие современного театра в России, буквально распахнули границы привычного сценического действия, сломали железную стену нарратива и показали новые выразительные возможности театра как поэтического и синтетического искусства.

Его талант был очевиден сразу: уже студенческие работы в ЛГИТМиКе — «Женитьба» Гоголя и «Парадоксалист» по «Запискам из подполья» Достоевского — были замечены в Петербурге. А дипломный спектакль «В ожидании Годо» по Беккету, перенесенный в 1997 году в Театр имени Ленсовета, где играли никому тогда не известные Михаил Трухин, Константин Хабенский и Михаил Пореченков, был назван «событием года» и получил сразу две премии на фестивале «Золотая маска». Редкая удача для начинающего режиссера. Впоследствии он получил еще пять персональных «Золотых масок», множество других наград и единодушное признание коллег, критиков и зрителей.

Бутусов предпочитал иметь дело со сложной, философской и абсурдистской драматургией, выворачивая мир наизнанку и превращая его в арену для театральной игры — ставил «Войцека» Бюхнера, «Калигулу» Камю, «Сторожа» Пинтера.

Чем известен режиссер Юрий Бутусов

Одним из первых открыл для нашей сцены загадочного норвежца Юна Фоссе, поставив его сомнамбулический «Сон об осени» в Театре имени Ленсовета задолго до того, как Фоссе получил Нобелевскую премию по литературе. Но по-настоящему своими авторами стали для него Чехов, Шекспир и Брехт — они помогли режиссеру найти новый сценический язык, создать собственный театр-имаджинариум.

Начиная с этапной «Чайки» в «Сатириконе», он разбивал классические тексты на тысячи мелких осколков, чтобы потом сложить из них свою экспрессионистскую и порой сюрреалистическую мозаику, полную мощных метафор, завораживающих визуальных картин (его постоянным соавтором долгое время был художник Александр Шишкин, а в последние годы — Максим Обрезков) и яростной, взрывающей действие музыки. Его постановки, похожие на блуждания по лабиринтам или шаманские ритуалы, могли длиться до шести часов, как знаменитый «Макбет. Кино» в Театре имени Ленсовета, но те зрители, что доживали до финала, открывали в себе какие-то иные рецепторы восприятия — учились чувствовать кожей, легкими, диафрагмой и были готовы повторять этот головокружительный аттракцион снова и снова.

У каждого, хоть раз видевшего спектакли Бутусова, наверняка остались в памяти яркие образы-ожоги.

Перед глазами как сейчас стоит тоненькая Лаура Пицхелаури, еле удерживая в руках огромный меч,— хрупкий Гамлет, на плечи которого взвалили всю тяжесть этого вывихнутого мира. Или три дочери Лира, которые падают и падают возле своих пианино, а старый отец пытается поддержать, поднять их обмякшие мертвые тела. Или Александра Урсуляк, которая с размазанным гримом и в сползающих брюках страшно кричит последнее «Помогите!» в «Добром человеке из Сезуана». И, конечно, сам режиссер, выбегавший на сцену с безумными плясками, чтобы еще больше взвинтить атмосферу, и так далекую от нормальных 36,6.

Юрий Бутусов был своим и в Петербурге, и в Москве. Он много работал в Театре имени Ленсовета: с 2011 года в качестве главного режиссера, а в 2017–2018 — как художественный руководитель. В Москве его вторым домом стал «Сатирикон», где он помимо «Чайки» создал знаковые постановки — «Макбетта» по Ионеско, «Ричарда III», «Отелло» и «Короля Лира» по Шекспиру, а также свой последний в России спектакль «Р» по мотивам «Ревизора» Гоголя. В Театре имени Пушкина он выпустил блестящий диптих по Брехту — уже упомянутого «Доброго человека» и «Барабаны в ночи», а в РАМТе — «Сына» Флориана Зеллера, выведя эти театры на какой-то новый уровень. В МХТ имени Чехова ставил «Гамлета» и «Человека из рыбы» Аси Волошиной.

Но при этом мятежный, свободный художник тяжело вписывался в любые государственные структуры с их производственными нуждами и создавал внутри академических коллективов свою внутреннюю лабораторию, где занимался театральной алхимией с кругом молодых актеров. Так было и в Театре имени Ленсовета, а после ухода оттуда и в Театре имени Вахтангова, где Бутусов по приглашению Римаса Туминаса стал главным режиссером. Там он успел выпустить грандиозный и болезненно-мучительный «Бег» Булгакова, фантастического «Пер Гюнта» Ибсена и новую версию «Короля Лира».

В 2022 году Юрий Бутусов покинул Россию, но его спектакли сохранились в репертуаре московских и петербургских театров.

Режиссер и раньше работал за границей — ставил в Южной Корее, Польше, Норвегии, Дании и той самой Болгарии. За последние годы Бутусов выпустил три постановки в разных странах: «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» по пьесе Тома Стоппарда в Вильнюсском Старом театре, «Борьбу за престол» Ибсена в норвежском Тронхейме и «Гоголь. Портрет» по пьесе Эстер Бол (Аси Волошиной) в Рижском русском театре имени Михаила Чехова. Но все же в Европе он не ощущал себя своим — и там не было его зрителя.

Радостью и утешением и для самого режиссера, и для его поклонников стал курс, который Юрий Бутусов успел выпустить в ГИТИСе (отчасти дистанционно). Кажется, ему удалось передать молодым ребятам какой-то свой секретный код, который не сводится к простому копированию приемов, а становится способом творческого мышления. Неслучайно на студенческие спектакли «бутусовцев» невозможно попасть, а театры нарасхват делают им предложения.

Но это, конечно, не уменьшает боль, которую испытывают сейчас все театральные люди от этой внезапной и невосполнимой потери. И вспоминается последняя сцена из его «Р»: несущаяся куда-то в пропасть птица-тройка, в которой трясутся бесчисленные безмолвные статисты,— бешеная пляска смерти.

Марина Шимадина