Полный ликбез

В нынешнем июле сразу две даты связаны с народным просвещением: 105 лет назад, в 1920-м, была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия – но не та, а отдельная, ответственная за ликвидацию безграмотности. Спустя 10 лет, в июле 1930, руководители партии и правительства догадались, что безграмотность не ликвидировать, если не ввести общеобязательное начальное образование.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Текст: Иван Тяжлов

«Безграмотность доверчива и легкомысленна», - говорил в I веке римский философ-стоик Луций Анней Сенека. Не он первый и не он последний, кто замечал, что неграмотными людьми – «доверчивыми и легкомысленными» - легче управлять, чем теми, кто хотя бы просто способен складывать буквы в слова. Именно этим объясняется в частности отсутствие энтузиазма у российских консерваторов конца XIX века, пытавшихся решать задачу создания массовой школы.

Коммунисты 1920 – 1930 годов считали иначе. Они видели в грамотных гражданах своих потенциальных союзников - и придерживались этой точки зрения даже в ситуациях, на которые всеобщая грамотность, казалось бы, слишком многим может открыть глаза.

Постановление ЦК ВКП(б) «О всеобще обязательном начальном обучении» было принято через двенадцать дней после окончания XVI съезда партии. «Преодолевая оппортунистические колебания и уклоны, партия на основе последовательного проведения ленинской политики строительства социализма сплачивает под своим знаменем все более широкие массы рабочего класса и трудящихся деревни, укрепляет позиции международного пролетариата в борьбе за коммунизм», — говорилось в резолюции съезда. В последний день его работы был избран новый состав Центрального комитета. Пленум ЦК 13 июля 1930 обновил состав Политбюро: в него вошли Ворошилов, Каганович, Калинин, Киров, Косиор, Куйбышев, Молотов, Рудзутак, Рыков и Сталин. Трое из десятерых – Алексей Рыков, Ян Рудзутак и Станислав Косиор - будут через несколько лет арестованы и расстреляны, а сплочение рабочих и крестьян под знаменем партии пойдет такими темпами, что вокруг больших городов придется выставлять вооруженные отряды, чтобы останавливать искавших спасения жертв голода, вызванного в том числе и коллективизацией.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Но одни задачи не отменяли других: большевики хотели наконец достичь результатов в борьбе с безграмотностью, длившейся второе десятилетие.

25 июля ЦК ВКП(б) принял постановление, согласно которому все дети в возрасте от 8 до 10 лет должны были в обязательном порядке получать начальное образование в объеме не менее 4 классов. Приступить предполагалось с 1 сентября. Через два года всеобщее начальное образование планировалось расширить и на 11-леток. Ради этого увеличивались бюджетные ассигнования – прежде всего на строительство, ремонт и оборудование школьных помещений.

Вслед за партией и органы советского государства – Центральный исполнительный комитет советов и Совнарком — 14 августа 1930 года утвердили свое одноименное постановление, которое распространило требование обязательного четырехклассного образования на детей в возрасте с 8 до 15 лет. В городах и поселках к тому времени уже развернулся эксперимент по введению всеобщей семилетней школы, так что новые меры касались главным образом деревни. Семилетка стала общеобязательной в СССР в период с 1933 по 1937 год.

Комиссия и создатели

Борьбу с безграмотностью большевики провозгласили своим приоритетом в первые же годы пребывания у власти. Сначала речь шла о советской России – СССР будет создан только в декабре 1922 года. Первый декрет Совнаркома РСФСР "О ликвидации безграмотности" приняли 26 декабря 1919 года. Через полгода, 19 июля 1920 года при Народном комиссариате просвещения РСФСР, который возглавлял Анатолий Луначарский, была учреждена Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности. Это решение и положило начало явлению, широко известному, как ликбез. «Безграмотность — это не просто отсутствие знаний, это тормоз прогресса, препятствие на пути к социализму», — говорил нарком.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По декрету 1919 года грамоте – причем под страхом уголовного наказания - должны были обучиться все не умеющие читать и писать в возрасте от 8 до 50 лет: на пожилых махнули рукой.

«Работа комиссии протекала в чрезвычайно трудных условиях — в условиях общей разрухи, разрухи детской школы, разрухи в области библиотечного дела, издательского дела, — писала позже заместитель наркома просвещения, супруга Ленина Надежда Крупская. - Дело продвигалось медленно. Учительство не было еще окончательно политически завоевано. Не было учета неграмотных, не было учебников, программ, методических установок. Надо было составить букварь, указания, как учить, связаться с местами, с другими организациями и т. д». Для первых «ликвидаторов» было выпущено пособие, в котором пояснялось, в частности, как им обойтись без бумаги, перьев, чернил и карандашей.

Но основная проблема была не в карандашах, а в острой нехватке участников программы ликбеза – как учителей, так и желающих учиться.

«Наш народ яко дети, которые, неучения ради, никогда за азбуку не примутся», — говорил когда-то Петр Великий. Эти слова довольно точно отражают отношение, с которым приходилось сталкиваться энтузиастам просвещения. Энтузиастов, к слову, тоже не хватало: к концу 1920 года ВЧКл/б – сходство названий комиссии с и грозной организации Дзержинского подчас играло самостоятельную педагогическую роль – сформировала в 26 губерниях курсы подготовки «ликвидаторов».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Все на ликпункт

В каждом населенном пункте, где имелось более полутора десятков зарегистрированных неграмотных, создавался ликвидационный пункт, или ликпункт. Туда обязаны были являться под страхом наказания за уклонение от исполнения советского законодательства все неграмотные — за исключением больных, беременных, кормящих и привлеченных к исполнению общественных повинностей. В перечнях исключений фигурировали также «дефективные» - так обозначались люди с особенностями развития, и ликвидаторам было не до инклюзии.

Несмотря на угрозу наказания, в ликпункты шли неохотно. В некоторых случаях крестьяне жаловались на абсурд – их уже пытались штрафовать за уклонение от ликбеза, хотя под ликпункт даже помещения не успели найти.

Организаторы ликбеза – в первую очередь, Луначарский и Крупская, - довольно быстро осознали, что угрозами и насилием задачу не решить. В 1922 году решили все же определиться с приоритетами и учить грамоте в первую очередь красноармейцев, призывников, рабочих совхозов, членов профсоюзов, комсомольцев, членов сельских коллективных объединений в возрасте от 18 до 30 лет. Учиться в ликпункте полагалось от трех – четырех до семи месяцев, по 6 – 8 часов в день. Речь шла об удвоении рабочего дня, что не могло не смущать и не возмущать работающих. В ответ правительство сократило для обучающихся рабочий день на два часа с сохранением заработной платы.

Кроме ликпунктов, создавались также школы для малограмотных. Учили читать печатный и написанный от руки текст, делать записи. Взрослые и дети с одинаковым старанием выводили на доске мелом или пером на бумаге: «Мы не рабы, рабы не мы» — получившую статус слогана фразу из одного из первых советских букварей.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кроме чтения и письма, учили понимать и записывать целые и дробные числа, проценты, разбираться в диаграммах и схемах и базовых понятиях государства, права и идеологии.

Обучение строителей социализма

Ленин, уверенный, что всеобщая грамотность увеличит число сочувствующих коммунистической идее, к этому моменту уже тяжело болел. Его взгляды на борьбу с неграмотностью товарищам по партии приходилось излагать Крупской: «Незадолго до болезни Владимира Ильича я рассказывала ему, что в настоящий момент американцы агитируют за то, чтобы к 1927 г. окончательно ликвидировать у себя безграмотность, — рассказывала она. — В ответ Владимир Ильич сказал: "Надо и нам у нас к тому времени ликвидировать безграмотность". По этому поводу он предполагал дать специально статью, но болезнь помешала ему осуществить это свое намерение».

В конце 1923 года по настоянию Крупской и Луначарского было создано Всероссийское добровольное общество «Долой неграмотность», председателем которого стал глава ЦИК РСФСР Михаил Калинин.

Общество выпускало буквари, просветительские газеты, журналы, плакаты и листовки, набирало добровольцев для учительской работы в деревне и собирало на все это средства в виде пожертвований. За год в общество вступили 1,6 млн человек, его попечениями было напечатано 5 миллионов букварей.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Через несколько дней после смерти Ленина, 29 января 1924 года XI Всероссийский съезд Советов проголосовал за резолюцию «О ликвидации неграмотности среди взрослого населения РСФСР», постановив решить проблему к 1927 году – десятилетию революции. Идеологическая составляющая кампании по ликвидации безграмотности и так была очевидна с самого начала – следовало не просто научить читать, но и правильно понимать прочитанное. А в связи с этим первым «авралом» идеология получила чуть ли не первостепенное значение: в 1925 – 1926 учебном году на ликпунктах стали преподавать политграмоту. «Ликбез – формирование нового человека, способного строить социализм», — считал Луначарский.

Сталин по этому вопросу не слишком расходился в оценках с Лениным: «Ты хочешь сделать передовой свою страну в смысле поднятия ее государственности,-подымай грамотность населения, подымай культуру своей страны,- остальное приложится», — говорил он на одном из совещаний с руководителями союзных республик. «Рабочий класс не может стать настоящим хозяином страны, если он не сумеет выбраться из некультурности, если он не сумеет создать своей собственной интеллигенции, если не овладеет наукой и не сумеет управлять хозяйством на основе науки», — заявил Сталин на VIII съезде ВЛКСМ в 1928 году.

Расписаться в собственной грамотности

Но на чистой идее и несгибаемом энтузиазме невозможно было «вывезти» решение такой задачи: на ликбез не хватало денег. Интерес людей к обществу «Долой неграмотность» постепенно сходил на нет, идея Крупской собирать со всех грамотных по пяти рублей в год на цели обучения неграмотных возымела скорее обратный эффект: чтобы уклониться от «взноса», люди стали скрывать свое умение читать и писать.

По подсчетам Крупской, общество «Долой неграмотность» все же помогло с 1923 по 1927 год перевести в категорию грамотных около миллиона человек.

Но работы по-прежнему был непочатый край: «Исполкомы, увлеченные хозяйственной работой, мало обращали внимания на развертывание сети ликпунктов, — сетовала вдова Ленина. — Деревня жила по-старому, царило мелкое крестьянское хозяйство с его бескультурьем, школа продолжала находиться в тяжелом положении… не были подрезаны корни неграмотности, молодое поколение росло неграмотным. Становилось очевидно, что к 10-летию Октября безграмотность не будет ликвидирована».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

В 1926 году в СССР была проведена первая союзная перепись населения, данные которой можно было сопоставить с данными имперской переписи 1897 года. Это сопоставление дает представление о масштабе проблемы, с которой пытались справиться «ликвидаторы», и о том, что у них на сама деле получилось.

Хотя попытки создать систему пусть не всеобщего, но массового начального обучения в школе предпринимались в России неоднократно начиная с еще допетровских времен, эффект они имели весьма ограниченный. В 1860–70-х годах доля грамотных в губерниях Центральной России составляла от 1,7% в Псковской до 8,6% в Костромской. К 1880-м, с распространением церковно-приходских школ, уровень грамотности почти дорос до 10%. Страна быстро прогрессировала: перепись 1897 года показала, что доля грамотных более чем удвоилась, превысив в среднем 21% населения. Среди мужчин читать мог почти что каждый третий – 29,3%, - среди женщин – значительно меньше – 13,1%.

К 1917 году грамотными были уже почти половина жителей Центральной России, но в среднем по стране читать, писать и считать умели лишь 43% (70,5% в городе, 37% на селе). Лидировали по грамотности городские мужчины – 80%, отставали сельские женщины – только 23%.

К 1926 году этот показатель вырос до 56,6%. Среди сельского населения грамотных стало 50,6%; среди горожан 80,9%. При этом показатели Европейской части несколько отличались в лучшую сторону: в городах здесь осталось лишь около 15% неграмотных в возрасте 18 – 50 лет, но среди сельских жителей той же территории их все еще втрое больше – 44,3%. Отметим, грамотным переписчики признавали всякого, кто был в состоянии хотя бы написать собственные имя и фамилию. Пальму первенства по-прежнему удерживали городские мужчины – 88% грамотных, а в аутсайдерах оставались труженицы села: 35,4%. Как бы то ни было, усилиями «ликвидаторов» к 1927 году в СССР было обучено грамоте около 10 миллионов человек.

Устранение ликвидаторов

Ощущая себя одним из организаторов кампании против неграмотности, Крупская переживала этот результат как неудачу – ведь полностью решить проблему к 1927 году не удалось. На собраниях и съездах, посвященных ликбезу, она без конца сетовала на невнимание властей, нехватку средств, неверно сформированные учебные планы ликпунктов и в конце концов на такое явление, как рецидив неграмотности – в ряде случаев выпускники и особенно выпускницы показывали отличные результаты, безупречно читали, писали без ошибок и излагали прочитанное – но спустя пару лет снова могли только поставить крест вместо подписи.

«Рецидив безграмотности появился потому, что Марфуша, как вышла из школы, больше никакого печатного знака не увидела: газет не читала, книг не читала и занималась только повседневной домашней работой, — сердилась Крупская. — Надо, товарищи, отдать себе отчет, что, как бы прекрасно ни учили на наших ликпунктах, каких бы хороших результатов ни достигали здесь, мы будем иметь много рецидивов, если не будем заботиться о том, чтобы во время обучения приучать учащихся читать газеты, пользоваться библиотекой».

На посту первого заместителя наркомпроса РСФСР Крупская оставалась до своей смерти в феврале 1939. Когда в сентябре 1929 пост главы ведомства покинул ленинский нарком Луначарский, вдова Ленина приветствовала его преемника, Андрея Бубнова (подпольщик, революционер, красный командир, расстрелян в 1938 году, реабилитирован после смерти Сталина): «Партия поставила на пост наркома просвещения человека, которому вся его предыдущая работа, весь предыдущий опыт борьбы обеспечивали широту партийного кругозора, привычку подходить к делу не формально, а вникая в его суть, умение настойчиво добиваться своей цели, вникать во все мелочи, проверять исполнение».

Сама Крупская немало сделала для формирования советской школы, но после 1927 года она стала несколько отходить от дел – в том числе и от ликбеза.

Свою роль в этом сыграло, вероятно, и неисполненное постановление 1924 года о полной ликвидации неграмотности к десятилетию революции. Так или иначе, объявленный в 1928 году массовый культпоход против безграмотности проходил уже в сущности без ее участия.

Одним из его вдохновителей был генеральный секретарь ВЛКСМ Александр Косарев (также репрессирован в 1938). К 1930 году в рядах участников культпохода – так называемых «культармейцев» – насчитывалось уже около миллиона человек, а число обучаемых ими на общественных началах было вдесятеро больше.

Неучения тьма

Борьба с безграмотностью оставалась бы бесконечной кампанией с неясными перспективами, если бы в 1930 году партия и правительство не догадались, по выражению Крупской, «подрезать корни» и ввести «всеобуч» - обязательное начальное обучение для всех детей. Но это не закрыло тему в одночасье.

В 1933 – 1937 годах в ликпунктах и школах для малограмотных все еще учились около 40 миллионов человек. Программы рассчитывались теперь в среднем на 330 учебных часов и длились 10 месяцев в городе и 7 – на селе. Отвечали за процесс ликбеза местные советы.

Ко второй годовщине революции – 1937 году – грамотность в СССР была по-прежнему далека от тотальной: по одной из оценок, читать и писать умели к этому моменту 86% мужчин и 66% женщин. По другой, на 61,3 млн грамотных приходилось 62,5 млн неграмотных. Всего численность населения Союза переписчики в январе 1937 года оценили в 156 млн человек, поэтому можно предположить, что речь идет о соотношении грамотных и неграмотных совершеннолетних. Вероятно, эти цифры – как общее число жителей страны, отразившее потери в результате коллективизации, голода и репрессий, так и уровень грамотности - стали одной из причин, по которым итоги переписи 1937 года были засекречены, а ее руководитель, статистик Иван Краваль, арестован и расстрелян.

На 1939 год была назначена еще одна перепись, призванная исправить досадное впечатление от предыдущей. Эта задача была решена: жителей в стране оказалось 170,5 млн, из них грамотными числились 87,4%. В городе этот уровень достиг 93,8%, на селе – 91,6%. В категории 16 – 50 лет доля способных читать и писать приблизилась к 90%. Эти результаты позволили советским руководителям считать, что задача ликвидации безграмотности выполнена – и проверять качество ее решения стране пришлось в трагических обстоятельствах начавшейся в 1941 году войны.

Несмотря на послевоенные успехи советского просвещения, стопроцентной грамотности страна так и не достигла. Последние советские переписи показывали, что читать и писать умеют 99,9 граждан – и все-таки не все. Сравнительно небольшую долю неграмотных взрослых выявляли и российские переписи –например, в 2010 году обнаружилась 371 тысяча неграмотных взрослых – это менее процента взрослого населения.

Борясь за тотальную грамотность, советские руководители догоняли наиболее развитые страны – в некоторых из них хотя бы начальная школа стала обязательной для всех еще в конце XIX века. Раз догнав их, Россия и ее постсоветские соседи надолго закрепились в привилегированной группе стран: всеобщее начальное обучение в состоянии гарантировать всем своим гражданам только около 50 из 200 существующих на планете государств.