В апрельской книжке журнала "Знамя" появилась первая часть романа Георгия Владимова "Генерал и его армия", давно ожидавшегося читателями. На этой неделе редакция получила гранки окончания новой вещи известного русского прозаика.
Сведения о том, что Владимов пишет новый роман, в котором будет дана версия судьбы генерала Власова, отличившегося в битве за Москву, позже оказавшегося в немецком плену, возглавившего Русскую освободительную армию, воевавшую с советскими войсками, и казненного в Москве сразу после победы, появились в начале 80-х. Однако первый фрагмент романа был напечатан в "Московских новостях" только в 90-м, тогда же другой отрывок был опубликован "Литературкой". Прошло еще четыре года, прежде чем читатель получил возможность познакомиться с этой вещью.
Владимов, быть может, единственный русский автор, который печатает свои книги с паузами в десять лет. Причем ему удалось приучить литературную общественность, что столь долгая "беременность" всякий раз оправдывается блестящим результатом. После баснословного успеха его первой повести о разбитном шофере самосвала писатель молчал восемь лет, зато его роман о мурманских рыбаках в свое время тоже стал несомненным бестселлером. Причем если "Большая руда" была благосклонно встречена официозом как произведение "молодого автора о рабочем классе", то "Три минуты молчания", появившиеся в уже полуопальном "Новом мире", вызвали у руководителей советской словесности только глухое раздражение. "Верный Руслан", следующий роман Владимова, был заведомо "непроходной". Основная его коллизия в том, что лагерный пес по кличке Руслан после закрытия лагерей оказался выброшенным на улицу и погиб, бросившись на колонну демонстрантов, приняв ее за этапируемых заключенных. Это, безусловно, самая политизированная книга Владимова, но и, как ни странно, самая лирическая, что, впрочем, полностью в традициях русской литературы, в которой страдания человечества, коли автор придавал им зооморфный вид, будь то судьба Муму, Каштанки или Холстомера, выходили изображенными особенно выпукло и убедительно.
Новая книга Владимова — книга историческая ровно настолько, насколько историческим романом являлся "Война и мир" для современников Толстого. От описываемых событий современного читателя тоже отделяет ровно полвека. И это при том, что прошлый век не знал традиции "военной прозы", которая становилась профессией того или иного автора, как к этому привык современный читатель. Новая книга Владимова, таким образом, никак не может быть прочитана вне контекста творений советских баталистов — от Бубенного и Бабаевского до Симонова или Бондарева. Не говоря уж о том, что сражение за Москву, которому посвящена первая часть романа и в которой читатель встречается с генералом Власовым, многократно описана другими авторами — скажем, Александром Беком. К тому же центральным героем романа является не обещанный нам генерал Власов, фигура действительно трагическая и неоднозначная, как мы давно знаем из солженицынского "Архипелага ГУЛАГ", а генерал Кобрисов, не исторический персонаж, а образ собирательный, хоть и действует он в романе рядом с фигурами маршала Жукова и Хрущева. Если учесть, что в своей прозе Владимов — совершенный традиционалист, то легче всего решить, что перед нами всего лишь еще одно произведение о вещах давно известных, вполне традиционно выполненное и, вообще говоря, ничего нового к тому, что об этом предмете мы знаем, не добавляющее, "опоздавшее" — на фоне документальных "разоблачительных" книг вроде "Ледокола". Но в том-то и дело, что владимовское письмо обладает такой силой, что роман читается взахлеб. А его почти демонстративная архаичность на фоне нынешнего слабосильного "постмодернизма" кажется чуть не новаторством.
Конечно, остается лишь догадываться об истории написания этой вещи. Так случилось, что Владимов, долго готовящийся к исполнению каждого нового замысла, задумал эту книгу в одно время, а выпустил совсем в другое. Возможно, первые редакции текста сильно отличались от окончательного варианта, и многое было изъято, как устаревшее и уже сказанное другими. При этом, возможно, пострадала и композиция, поскольку сюжетная канва романа предполагала больший размах вещи. Книга выглядит поэтому как вещь, писавшаяся второпях, что, как мы знаем, совсем не так. Что-то проговаривается как бы сквозь зубы — скажем, таковы описания тюремного эпизода в судьбе главного героя. Похоже, Владимов боялся этой темы, которая действительно набила оскомину сегодняшнему читателю. Но как бы то ни было, роман перед нами, и автор в нем сумел не изменить себе, хотя тема, им выбранная, в его творчестве — нова. Роман начинается с того, что три человека, наиболее близких главному герою на фронте — его шофер, его ординарец и его денщик, — по очереди предстают перед СМЕРШевцем, который их вербует и требует доносить о каждом шаге командующего. Первые два соглашаются, третий нет. Такой зачин стремительно втягивает читателя в сюжет вещи, позволяя при этом делать необходимые ретроспекции почти незаметными. Скажем, в последнем романе о войне Виктора Астафьева как раз такого энергичного "входа" и не достает.
НИКОЛАЙ Ъ-КЛИМОНТОВИЧ