9 мая Булату Окуджаве исполнится 70 лет. Юбилей совпадает с Днем Победы, но и само его семидесятилетие — поистине повод для всенародного праздника. Не будет издания, которое так или иначе не откликнется на этот юбилей. О поэте рассказывает литературный обозреватель Ъ НИКОЛАЙ КЛИМОНТОВИЧ.
Булат Окуджава дебютировал поэмой "Весна в Октябре" ("Литературная Калуга", 1954). Как прозаик завоевал симпатии публики первой же повестью "Будь здоров, школяр" ("Тарусские страницы", 1961). Восемь лет спустя в "Дружбе народов" печатается роман "Бедный Авросимов". Автор еще трех исторических повествований: "Мерси, или похождения Шипова"(1971), "Путешествие дилетантов" (отрывок в "Авроре", 1973; целиком в "Дружбе народов", 1976), "Свидание с Бонапартом" (1985) — а также автобиографической повести "Искусство кройки и шитья" (1989) и романа "Упраздненный театр" ("Знамя", 1993). Первые песенные тексты появились в печати в 1962 г. в "Юности", когда сами песни уже были широко известны. После успеха фильма "Белорусский вокзал" (1976) песенное творчество Окуджавы легализуется в СССР. Впрочем, первый его авторский диск вышел все-таки в Париже.
Каковы бы ни были заслуги Булата Окуджавы на поприще российской словесности — а они неоспоримы, — для широкой публики старшего и среднего поколений он остается прежде всего автором — исполнителем собственных песен, бардом, как любили говорить во времена триумфов авторской песни, певцом Арбата, полночного троллейбуса, голубого шарика, а также создателем Черного Кота — аллегории сексота. Но сначала о прозе.
"Будь здоров, школяр" если и не стал событием в тогдашней литературе, то во всяком случае привнес в военную тему новую ноту — камерную. Так безгероично о войне писать было не принято, хотя были уже и розовская пьеса, и фильм по ней Калатозова "Летят журавли". Конечно, Окуджава был далек от сознательной деромантизации и снижения "образа русского солдата" на манер "Чонкина", но и эпических попыток в духе Симонова или Шолохова не предпринимал. Он нарисовал частного человека на большой войне, как тогда же Солженицын своего Ивана Денисовича на фоне "большого террора". История оказывалась лишь задником для отдельной человеческой жизни, и это было в духе "оттепели", когда миллионы зрителей с благодарностью смотрели "Весну на Заречной улице", в которой любовь не зависела от выполнения плана. Впрочем, успех повести наложился на весть о явлении нового Певца эпохи — певца тоже камерного, лиричного, лишенного как официальной ходульности, так и выспренности Вертинского или ерничества Алексея Охрименко, безымянного тогда автора "Я был батальонный разведчик, а он писаришка штабной". Тогдашние критики обвиняли Окуджаву в приземленности, объявляли его песни "явлением быта, но не искусства". Что, впрочем, было почти революционно: в течение многих лет песне предписывалось быть торжественной, чему бы она ни была посвящена.
Нападки на песенное творчество Окуджавы сыграли, кажется, свою роль в том, что он засел за письменный стол и стал писать исторические романы. Первый был сочинен по заказу "Политиздата" для серии "Пламенные революционеры" — был тогда такой вполне зубатовский проект привлечения к делу идеологически неустойчивых литераторов, и для этой серии успели сочинить по книжке Василий Аксенов, Анатолий Гладилин, Владимир Корнилов. Окуджава выбрал по предложенному списку Пестеля, однако не написал прямо о герое-декабристе, а дал его фигуру глазами соглядатая и доносчика, "бедного Авросимова". То была эпоха триумфов Театра на Таганке, всяческих фиг в кармане, поисков поучительных параллелей в самых невинных источниках, сочинительства невидимыми чернилами и чтения между строк. Публика, конечно, "все поняла". Как, к сожалению, и начальство, и в 72-м году Окуджаве приходится довольно невнятно "каяться" в тогдашней литературной гостиной КГБ — "Литературной газете". Каяться в том, что-де "на Западе" его тексты не так трактуют и понимают превратно.
Однако своих забав Окуджава-прозаик не оставил, и уже через год, повторив ту же манипуляцию, написал роман "Мерси, или похождения Шипова" о стукаче при Льве Толстом. Однако никто не любит ни аплодировать уже разгаданным фокусам, ни наказывать за них, и роман прошел незамеченным. Бесспорным достижением Окуджавы стала самая "ударная" его книга, "Путешествие дилетантов".
В "Путешествии" уже не было никаких эзоповых уловок, так или иначе всего лишь маскирующих перебранку с начальством. Образы героев-"дилетантов" шире всяческих аллегорий, объемны, убедительны и трагичны. Пафос романа был в утверждении мужественного одинокого самостояния вопреки логике, здравому смыслу и обстоятельствам; это было окуджавское "жить не по лжи", но без назидательности, ригоризма и пафоса Солженицына. Помимо всего прочего, книга была изысканно написана, и интеллигентный читатель впервые, может быть, принял и оценил Окуджаву-прозаика. В те же годы Окуджава пишет песенку "Возьмемся за руки, друзья", которая становится на много лет почти что гимном интеллигентского сопротивления, чем-то вроде "Смело, товарищи, в ногу".
Именно песням Булат Окуджава обязан той безусловной популярностью, которую имеют сейчас в Росии очень немногие писатели, тем более — "интеллигентские". Булат Окуджава — песнопевец породы сейчас поредевшей и, быть может, обреченной на исчезновение, но оставившей столь значительный след в истории и культуре — русской интеллигенции.