В понедельник в Мариинском театре при полном аншлаге состоялась премьера оперы Глинки "Руслан и Людмила". Эта постановка продолжает серию блистательных копродукций Мариинки с лучшими театрами мира. Валерий Гергиев, генеральный директор Оперы Сан-Франциско Лотфи Мансури (Lotfi Mansouri) и бельгийский художник Тьерри Боске (Thierry Bosquet) представили публике роскошный спектакль, достойный звания сенсации сезона.
По признанию Лотфи Мансури, желание поставить "Руслана и Людмилу" в Петербурге посетило его три года назад в Сан-Франциско. Тогда они с Валерием Гергиевым репетировали "Войну и мир" Сергея Прокофьева. Генерального директора Оперы Сан-Франциско с главным дирижером Мариинки объединило не только обоюдное пристрастие к русской опере, но и значительные успехи в открытии миру молодых певцов, которыми славятся обе труппы. Они сошлись и в том, что новая постановка "Руслана и Людмилы" — оперы, вызывающей вот уже 150 лет массу яростных споров в музыкальных кругах — должна стать версией классических дореволюционных: со сценографией Коровина и Головина, хореографией Фокина, в подробной пятиактной авторской редакции (см. для сравнения Ъ от 21 апреля — о московской постановке Евгения Колобова).
Мариинская премьера пришлась аккурат на 41-й день рождения Валерия Гергиева — поэтому вдохновение, с которым маэстро дирижировал в тот вечер, можно признать беспрецедентным даже для его крайне эмоциональной натуры. Оркестр звучал великолепно, сознавая свою двойную ответственность перед публикой и перед именинником. Сказывался, конечно, и темп, набранный музыкантами в последние дни перед премьерой: известный своей способностью работать по 24 часа в сутки, Гергиев проводил по два полных прогона в день.
В ударе были и вокалисты. С блеском представил Руслана Владимир Огновенко: обладая прекрасным голосом и истинно богатырской статью, он чувствовал себя уверенно и в партии, и в роли. Людмила в исполнении сильной дебютантки Татьяны Ворожцовой оказалась точным воплощением пушкинской шутки "Подумала — и стала кушать!", кокетливо характеризующей взаимоотношения горемычной княжны с окружающим миром. Лотфи Мансури, обладающий прекрасным чувством юмора, населил свой спектакль комическими персонажами, точно соединив все самое смешное и гротескное у Пушкина и Глинки в единое праздничное действо. Сцена встречи Фарлафа (Геннадий Беззубенков) с Наиной (Евгения Целовальник) просто уморительна: при виде колдуньи толстяк начинает заикаться от ужаса и встает на четвереньки — здесь рождается множество ассоциаций, одна из которых прямо отсылает к едва ли не самому потешному дуэту в оперной классике: столкновению Папагено с Моностатосом в "Волшебной флейте" Моцарта. Как всегда хороша была прима труппы Галина Горчакова: каватина Гориславы в ее исполнении, часто воспринимаемая как концертный номер внутри оперы, удостоилась бы похвал поклонников драмы. Не в голосе и не в духе был, кажется только Константин Плужников, давший петуха в балладе Финна и тем самым проигравший спор с другим тенором — Юрием Марусиным, выступившим на премьере в партии Баяна. Массовые сцены в "Руслане и Людмиле" достойны самых высоких похвал, особенно пробуждение от сна после похищения Людмилы в первом акте и бал во дворце Черномора в четвертом. До мельчайших деталей продуманы каждый жест хориста, каждый шаг танцовщика, каждый поворот головы солиста.
Для Мариинской сцены такое тщание в отделке деталей до сих пор было непривычным, а уровень режиссуры всех последних русских премьер обнаруживал явное несоответствие качеству сценографии. Тьерри Боске, воссоздавший декорации и костюмы по эскизам Коровина и Головина к знаменитому мариинскому спектаклю 1904 года, проделал адову работу. Он не только провел полгода в мастерских театра над прорисовкой деталей, но и лично объехал магазины Европы и Нью-Йорка, выбирая ткани для всех костюмов к "Руслану". Буйство красок, представленное Тьерри Боске, срывало громы аплодисментов на премьере. Бельгиец выступил в этой своей работе превосходным стилистом: сцена дышит первозданным колоритом русского модерна, напоминая и о византийской роскоши палат, и о сумраке былинных дубрав. Обращение к знаменитому оформлению Коровина и Головина, по словам Лотфи Мансури, было продиктовано сразу двумя обстоятельствами. Во-первых, оно соотносится с заведенной театром традицией возрождения классической сценографии. Во-вторых, пониманием того, что для "модернизации 'Руслана и Людмилы' потребовалось бы участие Walt Disney Studio".
"Руслан и Людмила" — последняя оперная премьера этого сезона в Мариинском. Нет сомнения в том, что американский режиссер, бельгийский художник и российский дирижер создали сообща самый красивый русский спектакль, обреченный на триумф и дома, и за границей. Это и входило в их планы еще три года назад. В ближайшее время премьера поедет в Палермо, затем снова вернется в Петербург и будет записана на CD фирмой Philips Classics. Опера Сан-Франциско получит "Руслана и Людмилу" в начале 1995 года.
ИННА Ъ-ТКАЧЕНКО