Само существование закрытых частей аудиторских отчетов в нынешнем виде противоречит общественным интересам, считает председатель комитета Госдумы по собственности Виктор Плескачевский. Об этом он заявил в интервью корреспонденту "Денег" Петру Рушайло.
— Как вы относитесь к предложению Центробанка о предоставлении ему закрытой части аудиторских отчетов кредитных организаций?
— Крайне положительно. Такой подход является и частью нашей, думской концепции. Ее общая идея в следующем. Сегодня обществу, то есть неограниченному кругу лиц, ради которых и пишется аудиторский отчет как независимое экспертное заключение, мало, если в отчете стоит только фраза о достоверности или недостоверности финансовой отчетности компании и не содержатся выявленные аудитором факты искажения информации, которые существенно влияют на стоимость компании. Если цель аудиторского отчета — раскрыть информацию для финансовых аналитиков, для частных потребителей, принимающих, допустим, решение о покупке или продаже акций, важно, чтобы не возникла ситуация, когда, к примеру, выясняется, что из ста объектов основных фондов, зданий и сооружений в реальности у компании существует пять. Если аудитор это не выявляет или выявил, но не отразил в публичной итоговой части аудита, такой аудит вообще не нужен.
— Насколько я понимаю, речь идет не о раскрытии информации, а о ее предоставлении регулятору. Причем речь идет не о публичных компаниях, а о банках.
— В данном случае публичные компании и финансовые компании независимо от их правовой формы находятся в одной плоскости, потому что они ответственны перед обществом, и риски здесь выше, чем риски просто частного предприятия. Публичная компания выпускает акции для неограниченного круга лиц, а финансовые структуры — и не только банки, а также, допустим, пенсионные фонды — часто имеют относительно небольшой капитал и огромное количество как активов, так и обязательств. То же самое относится к страховым компаниям, депозитариям — во всех этих случаях есть проблема достаточности капитала. Поэтому законодатель и говорит, что всем финансовым компаниям, равно как и публичным компаниям, нужен обязательный аудит. И к ним надо предъявлять повышенные требования по уровню раскрытия информации перед обществом.
— Но при решении этой задачи возможны два подхода. Первый — в принципе отказаться от закрытых частей аудиторских заключений. Второй — детализировать и расширить требования к содержанию открытых частей. Какой предлагаете вы?
— Мы на сегодняшний день построили общую схему на основании модельного закона СНГ. Аудиторский отчет — это две части. Одна — аналитическая, более подробная, в ней даже перечислены документы, которые проверял аудитор, какие объекты он изучал, делал он инвентаризацию или не делал, даны подробные выводы и рекомендации. А внешняя часть — это интегрированный отчет, то есть описание того, что проверялось, и вывод о достоверности отчетности. С нашей точки зрения, здесь же должны быть упомянуты существенные факты, искажающие информацию о компании. И мы настаиваем, чтобы эти данные предоставлялись не просто Центробанку или иному регулятору, а обществу, потому что регуляторы всего лишь представители этого общества, и нам мало, чтобы какой-то чиновник, получив соответствующие отчеты, сделал для себя выводы. В принципе нужно было бы критерии таких отчетов прописать отдельно для финансовых компаний и для ОАО.
— А как же быть с принципом сохранения аудиторской тайны, если аудитор должен докладывать регулятору о выявленных нарушениях?
— Понятия аудиторской тайны и банковской тайны — это производные от понятия коммерческой тайны. Так вот, коммерческую тайну следует сохранять, если соответствующие сведения не относятся к нарушению законодательства, как, например, в случаях отмывания денег. Должностное лицо, которое увидело признаки подобных нарушений, обязано сообщить об этом контролирующему органу. В противном случае бездействие будет наказано. А в случаях, когда закон может быть даже и не нарушен, но когда искажение информации коснулось общественного интереса, эта информация должна быть раскрыта, но без детализации. Должно быть указано, к примеру, что аудитор обнаружил при учете ста объектов основных фондов, зданий и сооружений, что в наличии их оказалось пять. Разве может он это не указать? Пусть и указывает. Пусть он при этом считает, что это в целом не исказило отчет компании, потому что у нее оборот, допустим, сотни миллиардов долларов. Это его, аудитора, проблемы. Но общество будет знать о фактах искажения информации.
— Раскрытие подобной информации — это сфера ответственности аудитора, регулятора, самой компании?
— Без сомнения, это ответственность аудитора. Потому что за достоверность документации компании несут ответственность гендиректор, главный бухгалтер, все органы управления. Но эти люди работают по найму, они зависимые лица. Внешний независимый аудитор хоть и работает по договору с компанией, но действует в рамках соблюдения общественных интересов. Примерно так же действует нотариус или оценщик. И наша задача — создать некий конфликт между интересами самой компании, пытающейся заказать себе "правильную" оценку или аудит, и ответственностью аудитора или оценщика за качество выданных ими заключений и последствия их использования.
— Кстати, об ответственности. Вы поддерживаете мнение о том, что аудиторы в случае сокрытия ими каких-либо существенных фактов должны нести ответственность вплоть до уголовной?
— Недавно в Высшем арбитражном суде был круглый стол, на котором мы обсуждали проблему дополнительной ответственности должностных лиц, работающих в частных компаниях. Гендиректора, например, или главного бухгалтера. Или аудитора, работающего в аудиторской компании. Ясно, что хотя аудитор и является наемным работником, его ответственность, как и у главбуха, не ограничивается рамками КЗоТа, то есть размерами зарплаты, нельзя сравнивать их с уборщицей, например. И общее решение, принятое на круглом столе, сводилось к тому, что сегодня для общества важно, чтобы у данного круга лиц была самостоятельная процессуальная ответственность. В советский период главбух нес персональную уголовную ответственность за нарушения. И генеральный директор тоже. И такой механизм позволял большую часть возможных злоупотреблений предотвращать. Поэтому самостоятельная ответственность должностных лиц аудиторской компании, подписавших аудиторский отчет, должна быть. Причем и в материальной, и в административной, и в уголовной форме.