Когда в прошлом году вице-президент "Газпром нефти" Ревал Мухаметзянов рассказал мне в интервью, что компания заинтересована в приобретении за рубежом перерабатывающих предприятий, это не вызвало удивления у участников рынка. Зарубежными НПЗ в последнее время активно интересуются практически все российские нефтекомпании. Однако за месяцы намерения "Газпром нефти" начали приобретать поистине сюрреалистические очертания.
Первым стало сообщение, что компания может построить крупный НПЗ (мощностью 7 млн тонн) в Армении — на границе с Ираном. У отраслевых экспертов, которых я обзванивал, эта идея вызывала оторопь и полное отсутствие энтузиазма — по всем параметрам проект выходил заведомо экономически провальным. Потребности самой Армении в нефтепродуктах минимальны — всего 250 тыс. тонн в год. Потребности соседнего Ирана обеспечиваются собственными НПЗ. При этом нефть должна была поставляться в Армению из Ирана по еще не построенной трубе, а нефтепродукты возвращаться по еще не проложенной железной дороге. Предположительная стоимость проекта, таким образом, минимум $1,7 млрд. Единственным логичным объяснением проекта была его политическая подоплека — России надо было оказать поддержку Ирану в случае, если в стране развернутся военные действия и его собственные заводы будут повреждены.
Затем в марте моей коллеге, которая тоже пишет про нефтянку, рассказали о еще одном проекте "Газпром нефти" — по строительству НПЗ в не менее экзотическом месте — Монголии. По масштабу проект опять значительный — 5 млн тонн в год. При том что потребности самой Монголии опять-таки в разы ниже. Аналитики не были оригинальны и снова заявили, что проект априори нерентабелен. Единственным объяснением происходящему опять-таки стала политика — источники в российско-монгольской межправкомиссии рассказывали, что инициатором выступала как раз монгольская сторона, в то время как "Газпром нефть" отнеслась к идее "прохладно". Однако монгольские власти намекнули, что в ответ могут также прохладно отнестись к участию российских инвесторов в других, более привлекательных проектах, в частности, по разработке угольного месторождения Таван-Толгой.
Когда через несколько дней я позвонил приятелю в "Газпром нефть" и шутки ради сказал, что мне якобы рассказывают о желании "Газпром нефти" построить НПЗ в Канаде, он уже даже не удивился. И честно обещал уточнить. Пришлось признаться в обмане. А буквально на прошлой неделе появилась информация, что "Газпром нефть" заинтересована в реконструкции НПЗ "Сынри" в Северной Корее. С одной стороны, "Роснефть" или ЛУКОЙЛ тоже изучают возможность выхода на азиатский рынок и смотрят на проекты в Китае, Малайзии или, к примеру, Вьетнаме. Но о желании работать в Северной Корее, проводившей осенью прошлого года ядерные испытания и относящейся скорее к маргинальным партнерам, пока никто не заговаривал.
Все эти резоны относятся к категории политических. А "Газпром нефть" все еще остается торгуемой на рынке компанией. Хотя "Газпром" уже намекает, что после докупки 20% акций "Газпром нефти" реорганизует ее в ООО и компания станет просто структурным подразделением монополии. Следовательно, оценивать эффективность ее деятельности станет непросто — публиковать отчеты она перестанет. Перечисленные проекты пока только рассматриваются, но если будут реализованы, вряд ли повысят эффективность компании. У государства есть еще она нефтекомпания — "Роснефть". Она торгуется и в прошлом году провела IPO. Ей власти подобных прожектов даже не предлагают. Наоборот, все силы направлены на повышение капитализации компании.