премьера кино
Трагедия царя Агамемнона в постановке французского режиссера Алена Фурно стала трагедией его жены, у которой не было иного выхода, кроме убийства злодея-мужа. Пьесу Эсхила открыла для себя заново АЛЛА Ъ-ШЕНДЕРОВА.
Вначале на пустой сцене появляется танцовщица Изабель Кавуа. Напряженно вглядываясь в зал, она делает несколько вихревых па и вдруг — буквально из воздуха — достает и протягивает зрителям кусок кровавого мяса. Эта пантомима — краткий и безмолвный пересказ грядущих событий. Остальное здесь — царство слов.
Алан Фурно, по собственному признанию, одержим трагедией "Агамемнон" с детства. Только сюжет ее он понял по-своему: пока Агамемнон завоевывал Трою, его жена в одиночестве воспитывала детей. При этом свою старшую дочь царь, как известно, принес в жертву богам, добиваясь попутного ветра для греческих кораблей. Через десять лет — столько длилась осада Трои — царь вернулся, но не один, а с троянкой Кассандрой. И как было его не убить?
Для новой трактовки понадобился новый перевод. Писателю и филологу Пьеру Жюде да Ла Комбу удалось снять с текста все красивости, которыми он оброс за два с половиной тысячелетия, и приблизиться к подлинному языку Эсхила. Речь героев Эсхила (текст Ла Комба перевели на русский Екатерина Дмитриева и Антон Алексеев) здесь шершава и наивна — так нестерпимо подробно рассказывают о своих переживаниях дети. Иногда за обыденными словами открывается целая философия. "Если они будут чтить святыни побежденных, то, возможно, уцелеют",— произносит Клитемнестра (Лилия Загорская), узнав, что греки покорили Трою.
Женских персонажей в спектакле три — Клитемнестра (Загорская и Кавуа), Кассандра (Елена Кобзарь и Натали Намбо) и Ифигения (Лика Добрянская). Пронзительно глядя в зал, все они будто усмехаются наивности зрителя, не ведающего какой-то страшной тайны. Впрочем, каждая из актрис существует в своей манере. Лилия Загорская, прима "Около", режиссер-педагог этого спектакля, открыто ерничает — и над слишком подробным текстом, и над ситуацией, в которой оказалась ее героиня. И то сказать, как обойтись без злой иронии, описывая возвращение ненавистного мужа?! Злой иронией полна речь Ифигении — современной хиппи, так и не "въехавшей", зачем отцу и его воинам понадобилось ее убивать... Натали Намбо произносит текст Кассандры по-французски. Его русский перевод Елена Кобзарь произносит абсолютно всерьез, моментально заставляя зрителей поверить, что перед ними Кассандра. Не сценическая, а вполне жизненная деталь — Елена Кобзарь сломала ногу и ходит на костылях — только довершает образ пророчицы и пленницы, обреченной на скорую смерть. И когда Хор (Антон Алексеев, Александр Зотов, Юрий Кантомиров) с интонациями телекомментаторов требует, чтобы Кассандра переключилась со страшных предсказаний на что-то веселое, происходящее начинает казаться каким-то чудовищным ток-шоу с прямым эфиром из "горячей точки".
И вот на темную сцену, вполголоса ругая режиссера за плохое освещение, решительно выходит Клитемнестра. Сообщает Хору об убийстве царя и выворачивает карманы мужниного пальто: на пол вываливается пачка таблеток и связка ключей, которую хозяйка дома деловито забирает себе.
На первый взгляд античность для "Около" — материал чуждый. Театр Юрия Погребничко "заточен" под ностальгически-ерническое смакование недавнего прошлого — здесь хорошо помнят, что все мы вышли не из гоголевской шинели, а из гулаговского бушлата. Герои Чехова и Островского тут разгуливают в ватниках, поют советские песни, говорят тихо и всегда готовы отправиться с вещами на выход. Тем не менее, попав в маленький зал с деревянным полом и покрытыми известью стенами, понимаешь, что не зря экспериментировал Ален Фурно, ставя в "Около" трагедию Эсхила.