ЙОХАН ПУЛКАНЕН, президент Christie`s Europe, глава международного отдела импрессионистов, рассказал ТАТЬЯНЕ Ъ-МАРКИНОЙ, зачем музеям аукционные дома.
— Третьяковка впервые пошла на то, чтобы повесить в своей экспозиции картину, которая будет продана с аукциона. Как вам удалось этого добиться?
— Для Christie`s это обычная практика, что картины, которые проходят через наши руки, в какой-то момент висят в музее. Нам очень странно то, что для Третьяковской галереи это впервые. У нас очень тесные отношения со всеми музейными хранителями в мире. Например, в 1995 году мы организовали выставку картин немецких экспрессионистов (которые позже ушли с аукциона) в музее Дрездена — и в том году это было самое громкое культурное событие в городе. В 2002-м мы показали "Зимнее яйцо" Карла Фаберже в литературном Музее Пушкина. И за последние 150 лет Christie`s множество раз служил посредником между частными коллекционерами и музеями, помогал договориться о передаче в дар или для экспонирования картин из частных коллекций в музеи. Ну и, может быть, в глубине души сотрудники Третьяковки думают, что подобные акции могут подтолкнуть их взаимоотношения с коллекционерами и спонсорами, которые могут помочь музею. Тут скорее надо говорить об уровне работы, а не о том, в чьей собственности картина. Я надеюсь, что это только начало долгого сотрудничества Christie`s и ГТГ. Правда, будет очень трудно найти шедевры русского искусства нужного уровня.
— Картина Василия Верещагина "Стена Соломона" оценена вами в $3-5 млн. По стоимости русское искусство приближается к святая святых рынка — импрессионистам. И похоже, их вообще теснят со всех сторон. На протяжении 2006 года самыми дорогими картинами в мире стали произведения второй половины ХХ века — Джексона Поллока и Виллема де Кунинга. Что происходит — переоценка ценностей? Изменение моды?
— Это не имеет отношения к категории искусства. Только к конкретному шедевру и правильно выбранному моменту. Я могу вас провести по вашему Эрмитажу и Музею изобразительных искусств или по Третьяковской галерее и показать картины, которые можно продать за $250 млн. Это вопрос качества конкретной работы, а не моды. Пять лет назад мне кто-то задал вопрос: какая первая картина преодолеет рубеж в $100 млн? И удивлялись странному ответу — что я не сказал Ван Гог или Рембрандт. Я сказал — Поллок. Это гений. Де Кунинг тоже гений. Дэмиен Хирст позже станет гением конца ХХ века. Каждое поколение переоценивает свое отношение к искусству. В 1950-х великие картины ХIХ века считали старомодными. Если бы мы тогда предложили картину прерафаэлитов или Верещагина, они были бы проданы за копейки. А сейчас к ним отношение как к старым мастерам. И потом, если бы пять лет назад я сказал, что картина Густава Климта будет продана за 135 млн, вы бы сказали, что я сумасшедший. Но если бы я уточнил какая — вы бы сказали: ну, это другое дело.
— Полотно Климта "Золотая Адель", которое было продано за 135 млн, и еще пять его произведений появились на рынке только благодаря реституции, они ведь возвращены наследникам жертвы холокоста из государственного музея. Могли бы вы раньше рассчитывать на такое счастье?
— Десять лет назад мы в Christie`s основали новый департамент — "отдел реституции". И в тот момент мы не знали, во что это выльется. То, что вы видите на аукционах, это вершина айсберга, мы ведем дипломатические переговоры между музеями и частными коллекционерами, помогаем им решать спорные вопросы, и далеко не всегда это кончается аукционом. 4,7 млрд годового оборота, которые Christie`s получил в 2006 году, это невероятный результат, мы на 1 млрд опередили нашего конкурента — Sotheby`s. Полмиллиарда, за которые мы продали реституционные картина Климта в Нью-Йорке, и стали поворотным и решающим моментом.