Россия обратится в Международный суд ООН и потребует выдачи проживающего в Великобритании эмиссара Ичкерии Ахмеда Закаева, получившего там политическое убежище. Как заявил вчера спикер Госдумы РФ Борис Грызлов, это станет возможным после того, как депутаты утвердят федеральный закон "О снятии оговорок с международных соглашений по борьбе с терроризмом". Законопроект Госдума рассмотрит на сегодняшнем заседании. Между тем, признав юрисдикцию Международного суда ООН, Россия рискует сама стать ответчицей по делам о выдаче скрывающихся от грузинского правосудия оппозиционера Игоря Гиоргадзе и экс-главы Аджарии Аслана Абашидзе.
Оговорки к нескольким международным конвенциям по борьбе с терроризмом, по словам спикера Госдумы Бориса Грызлова, были сделаны правительством СССР еще в 80-е годы. Советский Союз не признавал юрисдикции Международного суда ООН и блокировал любые претензии, связанные со спорами вокруг выдачи международных преступников. Принятие же федерального закона о снятии оговорок означает фактическую ратификацию Россией международных конвенций. Она тем самым признает юрисдикцию Международного суда и, как утверждает Борис Грызлов, "может обращаться в Международный суд, например, по действиям Великобритании в связи с невыдачей обвиняемого в совершении терактов Ахмеда Закаева". Экстрадиции эмиссара Ичкерии, получившего политическое убежище в Великобритании, Россия безуспешно добивается уже пять лет. Генпрокуратура обвиняет его в терроризме, убийствах и похищениях, в Лондоне же считают, что господина Закаева преследуют в России по политическим мотивам.
Ратификационные документы были направлены накануне в Госдуму президентом Владимиром Путиным. В материалах подчеркивается, что "все антитеррористические конвенции могут рассматриваться как основание для выдачи лиц, подозреваемых в причастности к террористической деятельности". В Кремле считают, что признание юрисдикции Международного суда "станет действенным инструментом при разрешении вопросов о выдаче подозреваемых". В законопроекте речь идет о шести международных договорах: Конвенции о преступлениях, совершаемых на борту воздушных судов; Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов; Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации; Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой; Конвенции о физической защите ядерного материала и, наконец, о Международной конвенции о борьбе с захватом заложников.
Спикер Госдумы Борис Грызлов, скорее всего, немного поторопился, заявив о том, что решит вопрос о выдаче Ахмеда Закаева через Международный суд. По словам председателя международного комитета Госдумы Константина Косачева, принятие президентского законопроекта еще не означает полного признания юрисдикции Международного суда. "Отмены оговорок по шести конвенциям недостаточно. Есть еще десяток конвенций, по которым только предстоит провести такую же работу,— заявил Ъ господин Косачев.— В словах же Бориса Грызлова важно, что мы признаем юрисдикцию суда. Это соответствует интересам России и выгодно нам политически. Мы сможем более четко отстаивать свои интересы, ведь случаев, когда люди бегут от российского правосудия, очень много".
Говоря об экстрадиции Ахмеда Закаева, господин Косачев подчеркивает, что "это предмет отдельного юридического содержания". По словам председателя комитета, надо, чтобы инкриминируемые господину Закаеву Генпрокуратурой преступления попадали под действие соответствующей конвенции, ратифицированной Россией. "Если бы он (Ахмед Закаев.— Ъ), к примеру, угнал бы самолет, то тогда появилась бы возможность его обвинить и потребовать выдачи",— говорит господин Косачев. "Нужно смотреть, что мы отменяем, ратифицируя эти конвенции, а что нужно сохранить. Еще не факт, что отмена оговорок позволит России получить Ахмеда Закаева. Ведь непонятно, как поведет себя сам Международный суд,— сказал Ъ заместитель председателя комитета Госдумы по международным делам Юлий Квицинский.— У России по похожим основаниям могут потребовать выдачи, к примеру, грузинского оппозиционера Игоря Гиоргадзе или бывшего главы Аджарии Аслана Абашидзе (власти Грузии обвиняют первого в попытке госпереворота, а второго — в хищениях и терроризме.— Ъ). Какое в этом случае решение примет Международный суд, не ясно".
Глава комиссии международного права Российской ассоциации содействия ООН Аслан Абашидзе (племянник экс-главы Аджарии.— Ъ) также считает, что праздновать победу России еще рано. "Международная судебная практика позволяет Лондону оспорить претензии России. Истец должен обосновать обвинения, а сторона, против которой направлен иск в Международный суд, вправе не согласиться с требованиями о выдаче, если сочтет, что оснований для этого недостаточно,— пояснил Ъ господин Абашидзе.— В конвенциях речь идет о терроризме, но они имеют лишь отдаленное отношение к тому, что действительно интересует Россию. К тому же, не существует определения терроризма, общего для всех стран. Поэтому действия одного и того же лица могут рассматриваться и как террористические, и как действия политического диссидента". В качестве примера этому можно привести спор между властями Колумбии и Перу по поводу перуанского политика Виктора де ла Торре. В 50-х годах перуанские власти обвинили его в подготовке военного переворота, но господин Де ла Торре успел укрыться в колумбийском посольстве в Лиме. Он прожил в посольстве пять лет, прежде чем Международный суд ООН вынес решение, по которому Колумбия не должна была выдавать диссидента Перу.
И наконец, сам Ахмед Закаев считает, что, потребовав его выдачи через Международный суд, российские власти сделали бы ему "шикарный подарок". По словам господина Закаева, он всегда был за то, чтобы конфликт между Ичкерией и Россией решался на основе международного права и при посредничестве авторитетных международных организаций. "Известно, что основным мотивом для отказа Лондона выдать меня России было то, что события в Чечне были признаны войной, а уголовное дело в отношение меня — политическим,— заявил Ъ господин Закаев.— Я убежден, что Международный суд не найдет оснований для отмены решения британского правосудия. Но я очень надеюсь, что Россия будет настаивать на своем, и тогда у меня появится еще одна возможность доказать абсурдность обвинений, предъявляемых мне Генпрокуратурой России".