Резкая вспышка дипломатической активности Москвы на Ближнем Востоке происходит на фоне бросающейся в глаза нетипичной пассивности дипломатии американской, к концу года окончательно утратившей представление о том, что делать с регионом. Последняя попытка Вашингтона разыграть на Ближнем Востоке некую комбинацию была предпринята еще в начале октября (и это при том, что в приоритетах США регион стоит на первом месте). Тогда на Ближнем Востоке побывала госсекретарь Райс, ратовавшая за создание коалиции умеренных арабских режимов, которые могли бы помочь Америке противостоять усилению радикальных элементов в Палестине и Ливане, а также стали бы ее союзниками в борьбе с Ираном и Сирией. Однако нельзя сказать, что миссия госпожи Райс оказалась успешной. Идея не вызвала большого энтузиазма. А от поездки в дружественный Ливан в связи с антиамериканскими настроениями Кондолизе Райс и вовсе пришлось отказаться.
По понятным причинам не летают и арабские лидеры в Вашингтон. Другое дело — Москва. Ливанский премьер Синьора, имеющий репутацию ставленника США и Запада, отправляется, однако же, за поддержкой в российскую столицу. Вслед за ним в Москве ждут представителя совершенной другой политической линии на Ближнем Востоке — сирийского президента Башара Асада. Вырисовывается любопытная закономерность: хотя все говорят о необходимости коллективных усилий мировых держав для достижения мирного урегулирования, на самом деле ослабление позиций Вашингтона дает дополнительную силу или хотя бы ее видимость Москве. На этой компенсаторной функции и строится сегодня ближневосточная геополитика.
Впрочем, не только сегодня. Не уходя далеко в историю, отметим, что именно так обстоят дела со времен Мадридской мирной конференции по Ближнему Востоку, сопредседателями или коспонсорами которой в 1990 году стали Москва и Вашингтон. Равенство сопредседателей с самого начала было условным: все 90-е годы главенствующая роль принадлежала Вашингтону, пытавшемуся помирить израильтян и арабов самостоятельно. Москва вынуждена была довольствоваться ролью статиста.
Однако сегодня складывается иная ситуация. Ближний Восток, контроль над которым был мечтой президентов Клинтона и Буша, так и не стал американским. И уже вряд ли им станет, подтверждением чего служат события в Палестине и Ливане. Между тем в Москве вновь заговорили о конференции по Ближнему Востоку. Но теперь уже о конференции Московской, а не Мадридской, о которой сегодня мало кто помнит. Спустя более чем полтора десятилетия история повторяется. С той лишь разницей, что на сей раз Россия стремится быть центром ближневосточной дипломатии, а не ее периферией. То есть занять место, которое с начала 90-х принадлежало Америке.
Зачем это нужно Москве? Добившись того, что не удалось Вашингтону, она могла бы заработать политический капитал, который можно конвертировать в весомые дивиденды во всем комплексе отношений с США. Вот только не следует обольщаться: Ближний Восток давно привык жить своей жизнью. Без большого брата — американского или российского.