ярмарка современное искусство
В США в Майями в рамках международной ярмарки Art Bazel Maiami Beach открылась выставка 20 русских художников "Модус Р: русский формализм сегодня", первая за последние годы масштабная презентация нового русского искусства в Америке. Ее организаторы фонд "Культурная миссия" и Artmedia group при поддержке Федерального агентства по культуре и кинематографии попытались доказать мировому арт-сообществу, что в России существует формалистическое искусство, искусство чистых форм. Из Майями — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Открытие российской выставки было приурочено к проходящей на американском курорте с 2002 года ярмарке Art Bazel Maiami Beach, "дочке" старейшей в Европе базельской художественной ярмарки, придуманной ее директором Сэмюэлем Келлером в расчете на энтузиазм американских коллекционеров.
Ноу-хау нынешней ярмарки — это так называемый Дизайнерский район, который еще пару лет назад был криминальной трущобой, известной под именем Маленький Гаити. Стараниями девелопера и коллекционера Крейга Роббинса это местечко превратилось в стильный квартал дизайнерских шоу-румов. Именно в этом районе господин Роббинс предоставил место и русскому искусству — в здании носящем имя Newton, модернистской постройке 30-х годов. В день открытия дизайнерской ярмарки район был перекрыт для движения — толпы профессионалов и коллекционеров курсировали от вернисажа к вернисажу. Наши художники оказались в стратегически выгодной позиции — между выставкой мебели от архитектурной гранд-дамы Захи Хадид и выставкой футуристических кукол-собачек от самых знаменитых в мире дизайнеров и архитекторов (достаточно назвать Инго Маурэра, Жака Херцога и Пьера де Мерона, братьев Буруллек и т. д.). На соседней улице свои презентации устраивали Центр Помпиду — с экспозицией дизайна 20-30-х годов (там вещи Шарлотты Периан, и Ле Корбюзье, и всех-всех-всех) и музей Витра.
В этом контексте слоган "русский формализм сегодня" был, как нельзя, более удачен — как-никак Россия была одной из исторических родин того течения, что подразумевается под этим термином. Но и обманчив — вместо предполагаемых стульчиков на трех ножках, шезлонгов и светильников посетители обнаруживали совсем другие вещи, к дизайну имеющие самое отдаленное отношение. Скажем, кусок свежеположенного асфальта с дорожной разметкой (Давид Тер-Оганьян проиллюстрировал таким образом Маяковского насчет "улицы наши кисти"). Три квадратных резервуара с нефтью ("Черный квадрат" Андрея Молодкина), подвесную "люльку" — дом для бомжей (группа "Обледенение архитекторов"). Полку с "драгоценностями" — гигантскими перстнями Жанны Кадыровой, где роль бриллиантов исполняет кафельная плитка. С одних экранов двигались железнодорожные составы, груженные каким-то тюками (видео "Эшелон" группы "Синий суп"), на других школьницы барабанили пальчиками по столу (фильм "Зарницы" Виктора Алимпиева).
Одна американская критикесса разглядела нечто знакомое в конструкции в углу. "Да это Сол Ле Витт!" — радостно закричала она, поминая классика американского минимализма с его скульптурами-клетками. "Нет, это Петр Белый из Петербурга,— ответили ей кураторы выставки Олеся Туркина и Евгения Кикодзе.— И это не минимализм, а макет спального района многоэтажек, разрушенного стихийным бедствием".
Так что настойчивость, с которой наши кураторы пытались доказать, что в России есть искусство вне политики и злободневности, занятое исключительно внутренними проблемами художественной формы, не увенчалась успехом. На следующий день в спецвыпуске газеты The Art Newspaper можно было прочитать, что на выставке "Модус Р" представлены "объекты, критикующие современную российскую действительность". Прямо какой-то критический реализм. Однако нельзя было не признать победу кураторов в борьбе с главным, по их мнению, врагом современного русского общества вообще и русского искусства в частности, а именно "гламуром" и консюмеризмом.
Другое дело, что в контексте ярмарки, конвертирующей любые, самые радикальные художественные ценности в твердую валюту, эта борьба за чистоту формы выглядит наивно. Тем более что одной из задач выставки было и продвижение русского искусства на международный рынок. Не зря на клич организаторов откликнулись успешные московские галереи, предоставившие работы своих художников — Stella, "Айдан", "Риджина", XL. И не зря на стенде галереи XL, единственной русской галереи на самой ярмарке Art Bazel Maiami Beach, можно увидеть такую же работу, как и на выставке,— скульптуру Ирины Кориной, представляющую собой увеличенную во много раз "кроватку" — упаковку мобильного телефона. Галеристы используют ее и как диван, не слишком, правда, удобный.
Крейг Роббинс на вопрос Ъ, не собирается ли он, поддержав такую вот радикальную выставку, купить в свою коллекцию и что-нибудь из современного русского искусства, с усмешкой ответил: "Я думаю, что это уже неизбежно". Похоже, коллекционер положил глаз на один из самых интересных русских экспонатов — а именно на монументальную скульптуру "Пила" Андрея Филиппова, установленную на одном из перекрестков "Дизайнерского района". Девятиметровая стальная пила, чьи зубья повторяют очертания Кремлевской стены, кажется, растет из земли, как соседние пальмы. И хотя автор не претендует на звание формалиста, найденная им форма русского присутствия кажется самой убедительной.