Каждый день проходящего в Берлине международного кинофестиваля предлагает широкий альтернативный выбор программ: и в конкурсе, и в "Форуме", и в "Панораме" практически одновременно идут фильмы, имеющие все основания стать современной киноклассикой, либо привлекающие своей актуальностью. К первым относятся Smoking и No smoking Алена Рене (Alain Resnais) и "Три цвета: белый" Кшиштофа Кесьлевского (Krzysztof Kieslowski). Ко вторым — "Филадельфия" Джонатана Демме (Jonathan Demme). Этих трех картин было бы достаточно, чтобы считать программу стоящей.
Об Алене Рене, создателе знаменитых экзистенциальных кинопоэм 50-60-х годов, стали забывать — его имя, казалось, уплывало в архив киноистории. Тем более свежо прозвучала дилогия семидесятилетнего французского мастера: Smoking и No smoking. Оба фильма начинаются с одного и того же кадра: героиня видит на столе пачку сигарет. Закурить или нет? В зависимости от того, как решается вопрос, действие принимает тот или иной оборот, образуя конструкцию, бесконечно двоящуюся по принципу "или-или". Театральное происхождение бытовых скетчей откровенно заявлено и нарисованными задниками, и бенефисным принципом исполнения — Сабина Азема (Sabina Azema) и Пьер Ардити (Pierre Arditi) играют по четыре-пять ролей, в кадре же не бывает больше двух человек. Не нужны ни натурные съемки, ни сложные декорации, ни массовка, экранный мир замкнут в пределах двух-трех семей, девяти героев, и умещается в пять часов. Этого достаточно, чтобы показать все многообразие человеческих отношений, а Рене, некогда суровый и патетичный, вдруг открывается совершенно по-новому — как художник мягкий и снисходительный, владеющий утонченными оттенками юмора. Успех по праву делят с режиссером его актеры, и прежде всего, восхитительная Сабина Азема.
Не только Рене, но и его соотечественник Жак Риветт (Jacques Rivette) демонстрируют недоступное большинству кинематографистов творческое долголетие — его новая версия биографии Жанны д`Арк, показанная в "Панораме", нашла многих поклонников. Она сопоставима с картиной Рене и по экранному времени (почти шесть часов), и по уровню актерского исполнения — в главной роли Сандрин Боннер (Sandrine Bonneire), и по условности псевдохроникальной конструкции.
Рене и Риветт на наших глазах продолжают создавать новую классику. Кшиштоф Кесьлевский, который младше их на двадцать лет, уже успел обогатить ее своим грандиозным "Декалогом". Теперь польский режиссер создал в рекордно короткие сроки трилогию, обозначенную тремя цветами французского флага. В Берлине показан "белый из трехцветья". Это самое сильное впечатление фестиваля. В совершенстве владея формой, Кесьлевский остается одним из немногих, кто не жертвует ради формы чувством. Здесь все гениально просто. Сюжет легко перетекает из Франции в Польшу — как чемодан по конвейеру, в котором спрятан главный герой и который выкрадут в аэропорту. Атмосфера — как всегда у Кесьлевского — тревожная, горькая и вместе с тем просветленная, впитавшая и французскую стильность, и славянский романтизм. Об актерах и говорить нечего — каждый из них выше всяких похвал. На таком накале работать чудовищно трудно, а иначе Кесьлевский не умеет. Недаром он заявил на пресс-конференции, что после "Трех цветов" уходит из кино. На вопрос, что будет делать дальше, режиссер ответил: курить трубку, сидя в кресле. Но киноманы надеются, что обещание не будет выполнено.
На этом фоне "Филадельфия" Джонатана Демме показалась достаточно стандартным американским шлягером. Умело поставленным, прекрасно разыгранным и без конца жмущим на клавиши зрительских эмоций. Фильм пробуждает сочувствие к жертвам СПИДа, осуждает гомофобию и всякого рода дискриминацию. Демме, которого после "Молчания ягнят" упрекали в тенденциозном показе гомосексуалистов, на сей раз продемонстрировал лояльность и корректность. Актеры Дензел Вашигтон (Dezel Washigton) и Том Хэнкс (Tom Hanks) рисковали своей карьерой (более десятка других звезд отказались играть покрытого язвами больного гея). В итоге родился первый большой голливудский фильм на животрепещущую тему, который явно может претендовать на одну из наград Берлинале. Следующий репортаж из Берлина читайте в субботу.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ