концерт классика
В рамках фестиваля "Территория" в Концертном зале Чайковского Теодор Курентзис представил программу "Lacrimosa". Она являлась реверансом в сторону юбиляра этого года Моцарта и названием трех абсолютно новых партитур молодых композиторов, которым было предложено подумать о смерти. За тем, каким удивительным образом приходится выживать новой музыке, наблюдала ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.
Lacrimosa — один из канонических разделов реквиема и последнее, что успел написать Моцарт. Однако для нашего композиторского цеха, изможденного всеобщим к нему равнодушием, этот концерт был прежде всего про жизнь, а не про смерть. Все-таки нечасто премьеры новой и совсем непростой музыки проходят в большом зале, который к тому же, спасибо популярности дирижера, почти заполнен. А если учесть, что на деньги федерального бюджета был приглашен один из главных в мире ансамблей современной музыки — австрийский Klangforum Wien — мероприятие выглядело просто сенсацией.
Счастливчиками, которым заказали каждому по своей "Лакримозе", стали три композитора из разных стран, одинаково хорошо, впрочем, говорящие по-русски. Волей-неволей их пришлось сравнивать. Наибольшее сочувствие вызвало сочинение самого молодого из них, москвича Дмитрия Курляндского, имевшего подзаголовок "Анатомия боли", где смачная физиология (для утробных звуков из Новосибирска привезли хор New Siberian Singers, для вскриков и прерывистого дыхания из Германии выписали героиню перестроечного андерграунда Наталью Пшеничникову) соединялась с долгим рекламным соло маэстро Курентзиса, производившего инопланетный саунд с помощью какого-то правнука терменвокса.
Два других автора — харьковчанин Александр Щетинский и житель Берлина Сергей Невский — продемонстрировали более уравновешенный взгляд на смерть, хоть и исполненный западного профессионализма. На этом, однако, тема не была исчерпана. Во втором отделении те же именитые гости под руководством Курентзиса, дополненные австрийской сопрано Доротеей Милдс, исполнили "Четыре песни, чтобы переступить порог" (1998) — очень важный последний опус одного из главных композиторов Франции — Жерара Гризе, совершенно неизвестного в наших краях. Надо сказать, услышанное в первом отделении сильно проигрывало в сравнении с этим сочинением, последовательно описывающим ряд смертей: ангела, цивилизации, голоса и, наконец, самую впечатляющую — человечества.
На том бы порадоваться и разойтись. Но было еще и третье отделение, где исполняли совсем уж стопроцентный шедевр — "Песнь о земле" Малера. Само по себе это исполнение, для которого был набран огромный сборный оркестр из музыкантов Москвы и Новосибирска (про Klangforum Wien на этом пришлось забыть) и были приглашены два серьезных солиста (американский тенор Дональд Литакер и никогда прежде не певшая в родной Москве меццо-сопрано Екатерина Губанова), тянуло на отдельное событие. Тем более что тягучая малеровская тоска неплохо уживалась с барочной въедливостью маэстро Курентзиса.
Однако Малер написал "Песнь о земле" незадолго до смерти, довольно тепло попрощавшись в нем с жизнью, что и стало поводом вставить ее в эту программу. Самые истовые почитатели таланта Курентзиса, конечно, досидели (таких оказалось немало, но, как выяснилось, многие из них предпочитают хлопать между частями). Ведь в сущности две части программы были рассчитаны на две очень разные аудитории, одна из которых не будет слушать Малера, а другая — не догадается на него прийти к десяти часам вечера. Так что концепция — хорошо, но Малера жалко.